Читать «В Эрмитаж!» онлайн - страница 233
Малькольм Стэнли Брэдбери
ОН: Да, что касается сказок — тут арабы мастера.
ОНА: Увы, она слишком этими историями увлеклась. Так что же вы думаете по поводу моей маленькой мистификации?
ОН: Она, разумеется, невиновна. Не причиняйте ей вреда.
ОНА: Ни в коем случае — если бы на то была моя воля. Но если все делать самой, какой смысл содержать Секретный отдел, призванный выявлять моих врагов? Тараканова будет содержаться в подземной тюрьме, подвергнется допросам и, я не сомневаюсь, признается во всем. Потом будет писать мне безумные письма, молить о пощаде…
ОН: И надеюсь, вы пощадите ее — как разумная и просвещенная правительница…
ОНА: Не пощажу — как трезвомыслящая правительница. Всю жизнь я по мере сил стараюсь творить добро. Но, друг мой, поверьте — я научена горьким опытом. Я управляю страной легенд и фантазий. В России каждая ложь видится правдой, а все разумное принимается за глупость.
ОН: Сколько же ей лет?
ОНА: Двадцать три. Но подозреваю, что двадцати четырех уже не будет.
ОН: Во имя нашей дружбы прошу вас освободить ее. Она никого не убивала. Она всего лишь воплотила в жизнь несколько сказочных историй.
ОНА: Она играла — и проиграла. И теперь останется там, где она сейчас. Пока о ней не забудут.
ОН: Я умоляю вас отпустить ее, Ваше Милосердное Императорское Величество…
ОНА: Мсье, что бы вы ни писали, какие бы ни установились между нами отношения, слуга всегда остается слугой.
ОН: Я просто прошу вас проявить милосердие.
ОНА: Конечно, дорогой мсье Дидро. Я проявлю милосердие. Сейчас Рождественский пост. Так вот — до наступления нового года можете больше не писать мне никаких меморандумов.
Конец сорок пятого дня
29 (наши дни)
Куда ни глянь — повсюду книги. Они окружают меня со всех сторон, выстроились рядами на самодельных деревянных полках, лежат на старинных столах и конторках, в стопках до потолка и в беспорядочных кучах вдоль стен. Все книги старые и, похоже, одного века. Книги в библиотечных переплетах, в жесткой коричневой коже, в белой телячьей коже, в красном сафьяне, с простыми и с золочеными заголовками. Книги всех классических размеров: ин-октаво, ин-фолио, ин-кварто, ин-дуодецимо. Некоторые из них, пережив столетия, прекрасно сохранились; но многие несут на себе следы времени или дурного обращения: они вырваны из переплетов, разброшюрованы и превращены в стопки печатных листов. Я в подсобном помещении, спрятанном среди читальных залов и хранилищ огромной Публичной библиотеки. Пахнет типографской краской, бумагой, влажным тряпьем. Помещение плохо освещено, в нем пыльно и сыро. Пол затоптан, как будто сегодня сюда входили и отсюда выходили множество людей, хоть и непонятно — что им здесь понадобилось? Из трещин в потолке капает вода — прямо на кучи книг, переплеты которых из коричневых постепенно становятся черными.
