Читать «В Эрмитаж!» онлайн - страница 121
Малькольм Стэнли Брэдбери
ОНА: Вы признаете, что природа человека противоречива.
ОН: Я признаю, что в человеке есть и животное начало. Он обуреваем фантазиями, безумием, эротическими наваждениями, злыми умыслами. Его мучает зависть, он исходит от злобы, им владеет похоть.
ОНА: Стало быть, разум может в любой момент покинуть, предать, обмануть нас? Я более не уверена, что нуждаюсь в обществе мудреца и мыслителя.
ОН: Это ваше право. Но без этого вы всего лишь несмышленый ребенок.
ОНА: А если я довольна и ничего лучшего не желаю?
ОН: Рано или поздно страсти лишат вас покоя, а удовольствия прискучат. Животные инстинкты, а не осмысленные соображения будут руководить вашими поступками. Вы станете надменны и жестоки и никогда не подниметесь до истинной мудрости и даруемой ею безмятежности.
ОНА: Неужели, сэр?
ОН: Путь знания — нелегкий путь. Кто-то проходит совсем чуть-чуть, кто-то устремляется вдаль. Но чем короче дорога, тем ближе конец.
ОНА: Мне кажется, вы весь мир готовы превратить в энциклопедию. А всех его жителей уподобить Дени Дидро.
ОН: Думаю, вреда это не причинило бы.
ОНА: На сегодня довольно. Меня ждут турецкие послы. Не хочу, чтобы они застали меня за беседой с философом.
ОН: Ни в коем случае, мадам, это чересчур миролюбивое занятие.
ОНА: Но завтра в это же время мы продолжим нашу увлекательную и поучительную беседу, мсье Мыслитель?
ОН: Не премину явиться. Удачного дня, Ваше Высочайшее Императорское…
Конец первого дня
13 (наши дни)
Поверить не могу. Опять я осрамился. Прямо беда. Свою ошибку я осознал, как только закончил… не буду уточнять, что именно, но по вкусу это самое не пришлось никому. Я оглядываю сидящих за столом. Бу, мрачнейший из профессоров, хранит зловещее молчание. Снежная Королева Альма совсем замерзла, просто заледенела. Агнес Фалькман меряет меня возмущенным взглядом. Свена Сонненберга так клонит в сон, что он только что со стула не падает. Андерс Мандерс смотрит на меня со скрытой дипломатичной насмешкой, а Жак-Поль Версо опустил голову и перелистывает собственные записи: он следующий. Похоже, только шведская дива и Ларс Пирсон получили кое-какое удовольствие от моего… не знаю, как это назвать.
Постучав по столу, Бу наконец выносит свой вердикт.
— В самом деле?
— Это слишком по-английски. Слишком легковесно.
— Никакой теории, — подключается Альма.
— Не основано на фундаментальных исследованиях.
— В Швеции на научных конференциях не рассказывают байки и не травят анекдоты, — продолжает Альма.
— И потом, — это уже Агнес Фалькман, — наш фант предполагает написание докладов, которые в дальнейшем будут опубликованы в соответствующих журналах.
— А мне понравилось, — подает дружественную реплику Биргитта. — Из этого может получиться неплохое оперное либретто.
— Но, мадам Линдхорст, цель нашей поездки не опера, пусть даже и неплохая, — парирует Альма. — Уже десять часов утра, а у нас до сих пор нет предмета для дискуссии. Собственно, даже критиковать нечего. Это… это просто занимательная историйка.