Читать «Другой Синдбад» онлайн - страница 3

После краткого перерыва на «уди-уди» я приступил к третьему куплету:

С чужой поклажей мне шагать, Пусть дождь, пусть яркий солнца свет, И чаевых мне не видать, Но я не жалуюсь, о нет!

— О, правда? — пропищал тоненький голосок где-то на уровне моего пупка.

Я осторожно глянул вниз, стараясь не удавиться среди завитков замысловатой кованой решетки, в которую была просунута моя голова, и увидел ребенка, но какого ребенка! Хотя он, скорее всего, был кем-нибудь из слуг, одет он был в тунику, краги и тюрбан цвета полуночного неба, а на пальцах у него было восемь колец, и каждый золотой ободок был украшен самоцветным камнем.

— Прошу прощения, если я оскорбил… — начал было я, несколько шокированный этим вторжением в мое мирное песнопение.

— Что думаю я, не имеет здесь значения, — ответило дитя с достойной восхищения прямотой. — Важно то, чего желает господин, а он желает певца.

— Меня? — переспросил я, слишком пораженный, чтобы подумать, что столь хорошо одетый слуга может обращаться к такой скромной персоне, как я.

Дитя подавило зевок.

— Это ведь ты голосил здесь, верно? Или я слышал соловья-удавленника?

Представляете, этот ребенок сравнивал меня с соловьем!

— И ему понравилось мое скромное пение? — смиренно осведомился я.

— Вкусы моего господина необъяснимы, — важно согласилось дитя. — И все же он велел, чтобы ты зашел. Ты откажешься выполнить его просьбу?

За долгие годы жизни в Багдаде я усвоил, что за подобным вежливым вопросом зачастую может последовать куда более настойчивая просьба, возможно сопровождающаяся появлением крепких рабов с острыми ятаганами. Памятуя об этом, я с готовностью согласился.

— Но, — все же осторожно добавил я, — песня моя не была завершена.

— Да, да, — ответило дитя, казалось, с возрастающим нетерпением. — Ты не успел перейти к самому важному, последнему, воодушевляющему куплету, где говорится про других, которые, может быть, и жалуются, но это не относится к тому, кто, подобно тебе, исполнен глубочайшего почтения к Всевышнему.

Проницательность ребенка была поразительна.

— Откуда ты знаешь? — спросил я с изрядной долей благоговения.

Дитя рассеянно взглянуло на свои ногти.

— Все эти песни всегда заканчиваются именно так. — Мальчуган распахнул ворота, потом развернулся на пятках и зашагал обратно во двор. — Пошли, — позвал он через плечо. — Ты будешь гвоздем программы. — Он рассеянно махнул рукой дюжему парню, из тех, чьего появления с острыми ятаганами я мог бы ожидать. — Свою поклажу можешь оставить Хасану.

Вот так я оказался в том месте, которому суждено было изменить мою жизнь. Разряженный ребенок повел меня по благоуханным садам в прекрасный дом, показавшийся мне огромным, как дворец.

По короткому коридору, устланному великолепными коврами глубочайшего красного цвета, мальчик провел меня во внутренний двор, где собралось не меньше пятидесяти гостей. На дальней стороне этого закрытого двора я увидел мужчину, который, как я предположил, должно быть, был хозяином, почтенного господина средних лет, дородного телосложения, чьи одежды были таких расцветок и качества, что рядом с ними все одеяния его рабов и слуг казались не более чем обносками. Воистину, подумал я, дом этот не может быть домом простого торговца, должно быть, это дворец могущественного джинна или даже еще более могущественного владыки. Что оставалось мне делать, кроме как поклониться и пожелать всяческих благ всем присутствующим?