Читать «Если вчера война...» онлайн - страница 21

После пристрелочного залпа батарея открыла огонь на поражение осколочно-фугасными снарядами весом в 97,8 кг (заряд обычный, не усиленный, поскольку дистанция до корабля — ничто для орудия с дальностью стрельбы в тридцать пять километров). Когда почти сто килограммов тринитротолуола и стали волею судьбы и наводчиков прилетели прямо в основание боевой рубки, лейтенант-коммандер как раз переносил ногу в начищенном флотском ботинке через комингс.

Бронированные стекла левого борта на миг заволокло огненно-рыжим, тут же сменившимся серодымным, по ушам ощутимо ударило, и эсминец коротко вздрогнул всем своим мощным телом. Волна горячего воздуха, словно издеваясь, развернула, прежде чем сорвать и швырнуть в море, узнаваемый звездно-полосатый флаг на покосившейся мачте.

Чтобы не упасть, Шор ухватился за предательски проворачивающуюся на петлях дверь. В голове билась лишь одна более-менее оформившаяся мысль: неужели НАЧАЛОСЬ? Неужели ВОЙНА? Нет, не ставшая уже привычной миротворческая или контртеррористическая операция, не взрыв у борта набитого взрывчаткой катера с шахидом у руля, а настоящая война? Кто ее начал? Русские? Науськанные ими украинцы? Кто-то третий, например арабы или китайцы? Ведь военное нападение на корабль Соединенных Штатов приравнивается к объявлению войны, а значит...

В воздухе прожурчало в пятый раз (впрочем, оглушенные прошлыми взрывами Шор и вахтенный этого Уже не услышали), и увесистый «чемодан» ухнул в ярде от эсминца, по инерции проломив алюминиево-магниевую броню и взорвавшись внутри носовых пусковых ячеек крылатых ракет «Tomahawk», а второй, прилетевший несколькими минутами позже, довершил разгром рубки.

Нет, знаменитые ракеты, некогда наводившие страх на жителей югославских, афганских и иракских городов, не сдетонировали — все получилось куда хуже. Разлившееся из раскуроченных осколками снарядов и обломками разрушенных переборок корпусов топливо загорелось, за несколько минут выйдя на температуру горения даже самого алюминиево-магниевого сплава. И начался ад, при котором полыхала даже система пожаротушения, не говоря уже про начавшие взрываться твердотопливные ускорители и боеголовки «Томагавков». Впрочем, длилась эта огненная феерия относительно недолго, по крайней мере, лейтенант Ивакин так и не успел отдать приказ об еще одном залпе. Несмотря на герметичные переборки, делящие корпус на тринадцать отсеков, и двойное днище, «самому синему в мире Черному морю» хватило пятнадцати минут, дабы похоронить под ленивыми штилевыми волнами один из наиболее современных боевых кораблей ВМФ США.

Спасшихся матросов и офицеров — кое-кто доплыл сам, большинство на экстренно спущенных с борта плавсредствах — вытаскивали на прибрежный песок солдаты в незнакомой форме, которыми руководили два хмурых офицера в приплюснутых фуражках. Мокрых и деморализованных «макфоловцев» построили в колонну по двое и ударными темпами погнали по осыпающемуся глинистому обрыву наверх. Несмотря на звучавшие на незнакомом языке команды, переводчик не потребовался. «Нале-во, бего-ом марш!» Винтовочный приклад оказался универсальным средством общения с нежданными интуристами. Или «оккупантами», иди знай, что они там в особом отделе покажут? Хотя ему, прикладу в смысле, особого слова не давали, поскольку пленных не бьют, особенно понятливых.