Читать «Монголы и меркиты в XII в.» онлайн - страница 8

Война

Пассионарный толчок коснулся не только чжурчженей и монголов. Он не мог не затронуть их соседей, обитавших в его ареале. Татары, жившие южнее Керулэна, и кераиты, кочевавшие по берегам Толы, также испытали подъем пассионарного напряжения. На беду географическое положение их было не столь благоприятно, как у монголов. У них был мощный и неприятный сосед – киданьская империя Ляо. С 1100 г. в степи шла постоянная война между кочевниками (кидани их называли – цзубу) и регулярными войсками, причем последние, имея тылы и базы в крепостях, не могли не победить.

В этой войне многие народившиеся татарские пассионарии сложили головы, но успели перед этим оставить потомство, которое дождалось часа гибели ненавистного Ляо. Следуя принципу – «враги наших врагов – наши друзья», татары подружились с чжурчжэнями, победившими киданей. Это была крайне близорукая политика, потому что чжурчжэни, заместив киданей по функции, унаследовали и их политическую линию – борьбу с Великой степью. Чжурчжэньские «Алтан-ханы» (титул, обозначавший «золото» и эквивалентный китайскому Кинь, совр. Цзинь) не любили татар, но использовали их против кераитов и монголов, которых татары рассматривали как естественных соперников за право господствовать над степью.

К политической вражде добавилась еще религиозная. В 1009 году кераиты приняли христианство по несторианскому исповеданию. Несколько раньше монголы обратились в тибетскую религию бон, почитание солнечного божества Митры, покровителя верности и доблести+24. А татары, подобно своим союзникам полюбили индийское учение шаманов, которых они называли тюркским словом – кам. Энергия пассионарного напряжения, одинаковая во всем своем ареале, привела к образованию из аморфной массы кочевников трех оригинальных систем, война между которыми была неизбежна.

Уже в 1122 г. господство в восточной части Великой степи делили монголы и татары, а победоносные на других фронтах чжурчжэни заняли наблюдательную позицию. Затем, в 1129 г., когда чжурчжэньский корпус, преследовавший отступавших на запад киданей, выдвинулся в степь, монгольский глава Хабул-хаган объявил чжурчжэням войну, чем остановил их войска и принудил их вернуться в Китай, чтобы избежать столкновения. Осторожный император Укимай предпочел не приобретать врага на севере в то время, когда его лучшие войска сражались с китайцами и тибетцами. Он даже попытался договориться с Хабул-хаганом и пригласил его в свою столицу. Но монгольский вождь вел себя грубо и неуступчиво; не доверяя чжурчжэням, он во время дипломатического пира постоянно выходил из-за стола, чтобы отрыгнуть пищу, потому что боялся отравы. Тем не менее, Укимай запретил арестовать его, справедливо считая, что нового хана монголы найдут, а войско их от потери нескольких человек не станет менее грозным.