Читать «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева» онлайн - страница 109

толстяка, раз — эполетов распушились бороды, оп

аксельбантов заплелись усы, чу — золотом оброс околыш.

Красота. А у старлея невезучего т. Макунько последние

пятиконечные чуть было с плеч не сдуло, малюсенькие,

махонькие, и те едва не сжались до черных меточек сиротских

от инструмента грубого сапожного.

Увы, попутал бес сотрудников отдела номер…ять из

Управленья областного. Один, Виктор-железный-Макунько,

ладони возложив на копчик, прямой и строгий, прохаживался,

наблюдая, как жаркими словами чистосердечного признания

бумажку делает бесценной, склонившийся над приставным

столом Ванюша Закс. А два других А…ский и Бл…ов,

буквально двери в двери, наискосок по коридору, нельзя, нет,

невозможно было услышать через панели деревянные и

кладку многослойную шуршанье шарика, и уж подавно, в

отсутствии мельчайшей щелки, дырки, трещинки победный

запах "Шипра" уловить, и тем не менее, однако, сидели друг

напротив друга и ухмылялись, отвратительно, не по

товарищески, гадко.

Их вызвал первыми к себе с докладом полковник

П..т..иков. Виктора же Макунько последним. Всего лишь

неделек парочку, другую, отсутствовал, на водах находился

невидимого фронта и тыла генерал, спецрейсом возвратился,

на службу с поля летного приехал, и надо же, такой на

вверенном ему участке детский сад нашел, такое лето

пионерское в разгаре, что хоть сейчас всю троицу под

трибунал.

То есть, конечно, вина А…скова и Бл…ова при всех

неоспоримых достиженьях очевидна, непростительна, но

глупость и, главное, ретивость молодого Макунько просто уму

непостижима.

Да, Прохор сделал свое дело. Тот, на кого надежды

возлагались, не подвел, то есть подвел… вернее… в общем…

— Ну, тут заранее соломку не подстелишь, никто не

знает, где объект сорвется, но вы-то почему в известность,

пускай постфактум, но не поставили курирующего? Он что,

второе дело, параллельное открыл?

Открыл, завел, увы, и даже двигаясь путем кривым,

неверным, ложным изначально, однако, вышел, вопреки

всему, на человека, подстроившего, организовавшего

незабываемое чудо, явление очей, бельм превращенье

гипсовых пустых в живой искрой флуоресцентной,

хулиганской, играющие глазки.

На Игоря, дружины комсомольской командира, Кима,

имен, наверное, еще пяток различной звучности имевшего,

помимо собственного. Но, если Проша — милое христианское,

он получил зубастой подписи построив частокол под

обязательством скрывать от окружающих цель своей жизни и

тайный смысл деяний, помимо своей воли, так сказать, как

штамп на фотографию чернилами какие были. То множество

других, степных, шаманских, варварских, буквально

выпросил, сам заработал, заслужил дурной привычкой

рассуждать (вес лишний взяв, соотношенье жидкой и твердой

фракций не рассчитав корректно) о том, куда восходит,

упрется линия, ветвь древа генеалогического, коль от сучка к

сучку из млеющего в развитом социализме Южносибирска до

утопающего в благоухании чучхе Пхеньяна зеленым,

полужидким, волосатым доползти.

— И кто ты ему будешь, Ким?

— Племянником, родным племянником, не веришь, что

ли?

Ага, отсюда и нелюбимые им — Родственник, Потомок,