Читать «Всё не так» онлайн - страница 66

Да и не хотелось мне оставаться в одной комнате с разгневанным графом.

* * *

Придя домой (пришлось ловить такси), я тут же спросил родителей, не звонила ли Катя. Услышав отрицательный ответ, я выпил снотворного и завалился спать, надеясь, что буду разбужен телефонным звонком.

Однако проснулся я сам. На часах уже было полпервого дня.

Разумеется, в этот день я был не в силах делать что бы то ни было. Я ждал звонка. Я думал о Кате. Я вспоминал ее лицо, ее улыбку, ее поцелуи. Я лежал на диване, тупо уставившись в серое пятно на белом потолке.

Когда пробило пять, я понял, что ждать у моря погоды мне больше невмоготу. Нужно звонить самому. В конце концов, попытка — не пытка, как говорил товарищ Сталин товарищу Берии. Интересно, припомнил ли товарищ Берия эти слова, смешивая своего бывшего хозяина с дерьмом на Двадцатом съезде…

Я снял трубку и набрал дрожащими руками телефон Кати. Вернее, телефон особняка Ягужинских — отдельного телефонного номера у Кати не было.

— Алло! — раздался в трубке голос горничной Лизы.

— Позовите, пожалуйста, Катю… Екатерину, — произнес я, стараясь придать своему голосу уверенный и официальный тон.

— Не велено, — равнодушно ответила Лиза.

— Что не велено?

— Не велено звать Екатерину Петровну к аппарату.

— Кем не велено? — попытался уточнить я. — Самой Екатериной Петровной или Борисом Глебовичем?

— Не велено звать Екатерину Петровну к аппарату, — повторила горничная и повесила трубку.

Естественно, я тут же сделал вторую попытку, снова набрав все тот же номер.

— Алло, — опять раздался голос Лизы.

— Прошу прощения, но мне все-таки необходимо поговорить с Екатериной Петровной.

— Я же вам сказала, сударь — не велено, — равнодушно произнесла горничная.

— Но вы не имеете права, — повысил я голос, — запретить нам общаться! Если Екатерина Петровна не желает со мной разговаривать, то пусть сама и скажет мне об этом!

— Подождите минуточку, сударь, — сказала Лиза.

После этого она явно закрыла трубку ладонью, ибо дальнейшие звуки до меня доносились весьма смутно. Похоже, горничная кого-то о чем-то спрашивала, а в ответ… в ответ вроде бы доносился голос Бориса Глебовича, но я не мог разобрать ни единого слова.

— Сударь, — наконец обратилась ко мне снова Лиза, — их сиятельство велят вам передать, что если вы не изволите перестать сюда звонить, то они обратятся в милицию с жалобой на ваше хулиганство.

— Это не хулиганство! — вот и все, что я успел сказать, прежде чем снова услышал в трубке длинные гудки.

Я снова рухнул на кровать. Что же это такое? Неужели мне так никогда и не удастся услышать Катин голос, увидеть Катины глаза, замереть в Катиных объятиях? А что, если ее действительно отправят до конца лета куда-то в глухую приамурскую деревушку, названия которой я даже не знаю? А если у нее не хватит душевных сил сопротивляться?

Я чувствовал, что мне становится очень плохо. Все хуже и хуже. Я не мог точно определить, что именно у меня болит, но в самом факте невыносимой боли сомневаться не приходилось. Я никогда раньше не задумывался серьезно о смысле жизни, но сейчас отчетливо сознавал его отсутствие.