Читать «Гольф с моджахедами» онлайн - страница 38

Легенда? Спустя столько лет это и выглядит легендой. Но если так, то каким образом тысячи и тысячи денежных сумм, больших, средних и малых, конфискованных в странах Европы, перекочевали в швейцарские банки? Финансовые операции во времена пишущих машинок за минуту, как теперь на компьютере, не оформлялись. Осуществить их за два-три месяца до краха рейха представлялось физически невероятным. А работу сделали обстоятельно. Словно в мирное время. Оно и было мирным в воевавшей Европе — в той части, в какой это касалось денег. Финансовый мир, подписанный за два года до падения Берлина, помог Борману раствориться в небытии. Его унесло по сотням финансовых проток в безбрежный океан мировых денег.

Летом сорок пятого Шлайн-старший вышел в Австрии к своим, чтобы в Москве осознать две капитальные свои вины. Плен и происхождение. То есть, к дальнейшему использованию по службе он был не пригоден — как побывавший во вражеских лапах. И как космополит.

Старший Шлайн вошел в камеру, когда Вторая мировая война заканчивалась на Дальнем Востоке, и вышел по реабилитации, когда начиналась другая холодная.

Десять лет Ефим Шлайн считался сыном эсэсовского агента. Его матери, жене эсэсовца, сказали, что муж бросил семью и предал родину. Семью не сослали, потому что перевербованный гестаповец работал в Штази и, приезжая в Москву, спрашивал о семье человека, спасшего ему и его семье жизнь. Немцу отвечали, что Шлайн выполняет задание за рубежом, и разрешали видеться с его женой и сыном. На существование они зарабатывали тем, что в стужу, зной или распутицу слонялись по подмосковным поселкам с деревянной фотокамерой, делая портреты колхозников…

Ну и что? Случалось и похуже, семьи вообще исчезли. Родина, конечно, неизменно оставалась благодарной, ошибалось командование…

Бабушка вопрошала: отчего это тела злобствующих людей не рассыпаются на кусочки от страха перед своим творцом?

Конечно, по истечении времени так и происходит. С телами и праведников, и грешников. А с памятью о них?

Ефим далеко отлучился… А сороки вернулись. Что-то тревожило длиннохвостых.

Шлайн поднял голову и осмотрелся.

Бабушкина хасидская мудрость гласила: в происходящем вокруг скрыт зовущий человека голос Творца — тихий и негромкий. Такой и услышал Ефим в наушнике:

— Встаньте с поднятыми руками. Без суеты. Плавно. В случае неподчинения огонь без предупреждения… Вы на прицеле! Медленно сложить оружие…

Когда Ефим Шлайн поднимался из сугроба, сороки, как и предупреждал Пайзулла, со стрекотом снялись в бреющий полет под ветвями бука.

Глава третья

Слухи о войне

1

Обычно я стригся под полубокс. По случаю же нового тысячелетия к 2001 году отпустил чуб и разделил сивую поросль пробором ото лба к лысеющему затылку. Наверное, бессознательно молодился, собираясь везти Колюню к Наташе на православное Рождество из Кимр в Новую Зеландию, где она гостила — мы с сыном так это называли — у тестя в Веллингтоне.