Читать «Тайна Девы Марии» онлайн - страница 138

— Какое дело? — Мара, конечно, поняла, но ей необходимо было, чтобы он произнес это вслух.

— Я бы предпочел, чтобы она сама все объяснила. Мисс Джойс оставила вам письмо, оно находится у меня в офисе.

— Не могли бы вы хотя бы намекнуть?

Поверенный нервно прокашлялся. Очевидно, он все знал, но не хотел вдаваться в подробности.

— Полагаю, это имеет отношение к возвращению картин Штрассера. Разумеется, дело чрезвычайно конфиденциальное.

Пока они возвращались в город на машине Тимоти, он поведал, что у Лилиан не осталось родственников. Единственный ребенок у родителей, которые в свою очередь тоже были единственными детьми в своих семьях, она целиком наследовала их имущество и могла распоряжаться им по своему усмотрению. Лилиан собиралась разделить свое состояние — не огромное, но довольно значительное, по заверениям Тимоти, — между несколькими благотворительными организациями. Но с появлением Мары она внесла в завещание кое-какие изменения.

Войдя в офис, Тимоти пресек все расспросы.

— Право, мисс Койн, я бы предпочел, чтобы мисс Джойс сама вам все объяснила. Вот письмо.

Тимоти оставил Мару одну. Она уселась в громоздкое кожаное кресло и распечатала конверт. Увидела идеальный почерк Лилиан — и сразу расплакалась. Смахнув слезы, Мара принялась вчитываться в каждое слово прощального письма:

Дорогая Мара!

С моей стороны невероятно сентиментально и банально писать, словно в каком-то дешевом романе, что если вы читаете это письмо, значит, время мое вышло. Чтобы не погрузиться в рассуждения о неизбежном, я предпочитаю сразу обсудить условия моего завещания, с которыми, как я полагаю, вас уже успел ознакомить мой верный Тимоти.

Уверена, моя последняя воля повергнет вас в шок. Я знаю, вы считаете, что я едва терпела вас, но на самом деле я не переставала вами восхищаться. Вы одна поднялись на защиту справедливости при обстоятельствах, когда никто другой так бы не поступил, включая меня саму, по крайней мере вначале. Поэтому я абсолютно уверена, что вы согласитесь на условие, выдвинутое мной в завещании, и вернете так называемые картины Штрассера их законным владельцам. Я не могу позволить, чтобы память обо мне была запятнана мошенничеством Эдварда, даже если об этом никто, кроме нас с вами, никогда не узнает. Возвращение картин Штрассера — это бальзам для моей истерзанной совести и, вполне возможно, заблудшей души.

Однако картину Миревелда, что висит над камином, я завещаю вам без всяких условий и оговорок. Это самое дорогое, что у меня есть. Я приобрела картину несколько лет назад в память не только о своем самом первом провенансе, с которого началась моя карьера, — теперь уже злосчастной родословной «Куколки», — но и в честь моих дальних родственных связей с ее создателем, Йоханнесом Миревелдом. Да, знаю, мне следовало бы рассказать вам об этой родословной связи, но до недавнего времени, когда я предприняла кое-какие частные поиски в связи с нашей эпопеей, она скорее напоминала анекдот, и мне казалось, что было бы глупо щеголять ею. Как бы там ни было, картина ваша, только ваша, и я надеюсь, вы оцените ее по достоинству, как никто другой.