Читать «Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера» онлайн - страница 15

– А-а-а, – проследил за моим взглядом Шинкаренко. – Слушай, никогда не задумывался об этом. Вроде после аварии действительно все стало большим каким-то. И странным немного.

Он походил вокруг мухоморов, потрогал сосново-еловые ветки.

– Бес его знает, Маш. Может, и раньше такое встречалось, а мы просто внимания не обращали?

– Не, – помотала я головой, – кузнечиков таких размеров не бывает. Точно мутант.

– Ну пусть будет мутант, – согласился Шинкаренко. – Только, прошу тебя, не пиши потом ерунды в своем журнале! Дескать, полно в Чернобыльской зоне мутантов, ступить от них некуда. От таких заявлений нормальных людей, мне кажется, тошнить должно. Конечно, здесь все изменилось после аварии. Но насколько… И как еще изменится через год, через два, через десять лет… Тут должны специалисты смотреть. Не наше это дело.

– Ладно, не буду писать ерунды.

– Вот и славненько! – повеселел Володя. – Давай буди милого друга, полезем на крышу.

– Куда?..

– На крышу шестнадцатиэтажки, тут недалеко. Утро хорошее, оттуда можно сделать потрясающую фотографию. Вам ведь нужны потрясающие фотографии?

– Ага.

– Тогда быстренько собирайтесь.

Витька собрался в момент, и через десять минут мы уже карабкались по бесконечной лестнице на крышу какого-то шестнадцатиэтажного здания. Наконец взобрались и сели на парапет – перевести дыхание. Посидели, помолчали. Шинкаренко отошел к противоположной стороне крыши, походил там, пошуршал чем-то…

– Идите сюда! – позвал он нас. – Смотрите.

Мы подошли и посмотрели, куда он указывал.

Солнце только-только начало подниматься, над городом стоял розовый туман. И в этом тумане словно плыл над землей – казалось, совсем рядом! – Саркофаг. Над ним не было неба, под ним не было земли, он купался в тумане – зловещий и при этом прекрасный, величественный. Витька защелкал фотоаппаратом. Потом эти его снимки обойдут страницы газет и журналов всего мира: плывущий над мертвым городом Саркофаг. Укрытие над взорвавшимся четвертым энергоблоком, в строительство которого были положены жизни тысяч людей. Памятник людской безответственности и человеческому героизму.

– Ну, раз уж начали сегодня снимать, – сказал Шинкаренко, – пошли, еще есть одна тема…

Мы спустились вниз и зашагали по пустым улицам Припяти.

– Во, – Шинкаренко свернул в маленький скверик. – Вот детский сад.

Мы зашли внутрь. Детские кроватки, столики, стульчики. Игрушки. Альбомы для рисования и цветные карандаши. Симпатичные занавесочки и яркие панно на стенах – герои сказок и мультфильмов. Брошены на коврике у кровати детские тапки, на батарее – маленькая футболка и шортики. Обычный детский сад, только разруха уже ощутимо коснулась его, и отчего-то понятно, что здесь никогда больше не прозвучат детские голоса.

– Снимай, – велел Шинкаренко Витьке, – Машка говорила, что ты хороший фотограф, у тебя все должно получиться правильно…

И Витька начал снимать. А я вышла на улицу, села на пороге детского сада и стала плакать. Слезы лились, горячие, очень соленые, и никак было их не остановить.