Читать «Государева охота» онлайн - страница 181

В Москве говорят, что этот фельдмаршал, хотя и дядя царской невесты, противился браку ее с государем, потому что не замечал между ним и ею истинной любви и предвидел, что проделка родственников поведет род Долгоруких не к желаемым целям, а к ряду бедствий.

В числе приносивших поздравления царской невесте был и Миллесимо как член имперского посольства. Когда он подошел целовать ей руку, она, подававшая прежде машинально эту руку поздравителям, теперь сделала движение, которое всем ясно показало происшедшее в ее душе потрясение. Царь покраснел. Друзья Миллесимо поспешили увести его из залы, посадили в сани и выпроводили со двора.

По окончании поздравлений высокая чета удалилась в другие апартаменты, открылся блистательный фейерверк и бал в большой зале дворца. Гости заметили, что инокиня Елена, несмотря на свою иноческую одежду, показывала на лице сердечное удовольствие. Зато царская невеста была чрезвычайно грустна и постоянно держала голову потупивши. Ужина не было, ограничились только закускою. Невесту отвезли в Головинский дворец с тем же церемониальным поездом, с каким привезли для обручения.

Наблюдая церемонию, я заметил, что его царское величество делал все как-то равнодушно, не смотрел в лицо своей невесты и не показал ни малейшего признака любви к ней. Даже когда произошла возмутительная сцена с Миллесимо, не выразил никакого гнева, только покраснел.

Теперь приготовляют все необходимое к браку, который, предполагается, будет в конце января; все хлопочут, чтобы явиться с надлежащим блеском, особенно иностранные министры. Я же со своей стороны могу уверить ваше преосвященство и его королевское величество в величайшем беспокойстве: денег еще не нашел, даже не дают в долг сукна на ливреи и для меня самого; но мне нужно явиться на этом торжестве с приличием, свойственным министру его величества, к милости которого я прибегаю снова, чтобы он приказал заплатить мне по крайней мере нажитое мною жалованье. Говорят о провозглашении указа, запрещающего золото и серебро на одеждах, потому что русские делают столько платья и такое богатое, что те, которые не очень богаты, разоряются единственно на подобные издержки".

Октябрь 1729 года

— Вы уже вернулись? — спросил Алекс, не веря глазам. — Как вы...

Казалось непостижимым, что Кейт проведал о том, что заветный флакон найден! Алекс хотел спросить:

«Как вы узнали?», но осекся, сообразив, что этого никак не могло быть.

— Мы с де Лириа так и не повидали барона Остермана. Генрих сейчас во дворце, поэтому нас никто не принял, — проговорил Кейт, усаживаясь в то же самое кресло, в котором он сидел накануне, — И герцог пригласил меня на ужин. Нам с ним есть о чем поговорить!

— Значит, это правда... — промолвил Алекс, разумея весть о помолвке государя с княжной Екатериной Алексеевной.

— Да, правда, — кивнул Кейт. — Подробностей узнать не удалось, однако Долгорукие торжествуют. Ну что же вы хотите! Если молодому человеку всюду и везде подсовывать хорошенькую девицу, которая будет оказывать ему знаки явного расположения, рано или поздно случится то, что должно случиться! Натура, так сказать, берет свое. Natura naturans!