Читать «Спаситель Петрограда» онлайн - страница 31

Он ожидал, что его схватят и потащат сквозь толпу, но вдруг что-то кольнуло репортера в плечо и перед глазами все поплыло. Последнее, что в этот день услышал Призоров, было: «Разойдитесь, разойдитесь, здесь человеку плохо».

Три дня Сашу продержали на Литейном, требуя ответить, что именно он снимал и куда именно передавал картинку. Саша настаивал, что снимал парад, а картинку передавал на свой компьютер.

На вашем компьютере ничего нет, продолжали давить на независимого репортера. Значит, отвечал он, техника подвела.

В конце концов его отпустили — попробовали бы не отпустить.

И вот, изнуренный десятками часов допросов, небритый и осунувшийся, с темными кругами вокруг глаз, Саша вышел на улицу и побрел домой.

Два дня он отсыпался, на третий воспрял и кинулся к компьютеру. Привычным движением мышки ликвидировал программу-жучка, которую внедрили жандармы, и принялся качать фильм.

Картинка была мелкая, Призоров сделал десятикратное увеличение, и чуть не взвыл от удовольствия — лицо императора выражало все что угодно, но не радость. Это была гримаса боли и ненависти. Со всей очевидностью можно было сказать, что на террасе что-то происходило.

Отмотав на начало, Саша стал смотреть материал в замедленном режиме. Что-то мелькало в кадре, но что — понять было невозможно, поэтому Призоров еще сильнее замедлил воспроизведение, а потом еще дал увеличение.

Удивлению его не было предела, когда он понял, что это мелькают пули.

Пендель, сопровождаемый Манюней, снял трубку с надрывающегося телефона и пикантно пошутил:

— Смольный слушает.

Весь апломб слетел с него, когда трубка спросила голосом Манькиной матери:

— Александр, нет ли у вас случайно моей дочки-балбески?

— А… это… конечно, да, сейчас… — Он оторвал ухо от мембраны и громким шепотом позвал: — Манька, тебя мать ищет.

Манюня царственным жестом приняла трубку:

— У аппарата, — акая, протянула она.

— Манечка… то есть Марья Олеговна, — под стать дочери заговорила мать (Пендель включил динамик, ибо секретов он не признавал, так что разговор стал достоянием общественности), — тут на ваше имя пришло письмо… Откуда бы вы думали?

— Ма, ну хватит прикалываться, — посерьезнела Маня. — Какое еще письмо?

— Из Академии, — торжественно объявила мама.

— Так, все, я бегу! — Манька бросила трубку на рычаг, чмокнула Пенделя в лоб, быстро напялила сапожки, накинула на плечи шаль и выскочила на лестничную площадку.

— Мань, ты куда? — расстроился Пень.

— Хакни его без меня, Пенделёчек, моя есть очень торопиться. Каракула признала меня лучшей, — и Маня ссыпалась вниз по лестнице.

Весь в растрепанных чувствах Пендель позвонил Манькиной маме:

— Римма Сергеевна, что там Маньке пришло, она как ошпаренная убежала.

— О, Александр, это что-то особенного! — голос Манькиной мамы настолько походил на голос дочери, что Пенделя подмывало потребовать не прикалываться над ним. — Из Академии изящной словесности пришел ответ, что сочинение Манечки на тему «Люблю тебя, Петра творенье» признано лучшим в городе, и ее приглашают на аудиенцию в Царское Село.