Читать «Не хочу быть полководцем» онлайн - страница 241

Честно говоря, такое доказательство голода мне было несколько чуждо. В конце двадцатого века народ в России ту же конскую колбасу лопал бы с огромным удовольствием, только давай. Я и сам ее пробовал — жестковата, конечно, но вкусная, а тут, оказывается, если человек перешел на конину — голод. Хорошо живем, ребята.

— Три дня продержимся, но не боле, — подытожил он. — Я так мыслю: надобно нам ныне выходить, чтоб к завтрему приниматься за твою задумку.

— Рано, — заупрямился я. — Обожди еще чуть-чуть. Не выдохлись они покамест.

— Послезавтра — край! — отрезал Воротынский, и я с ужасом представил следующий день, когда поддержки ждать будет неоткуда, — предполагалось, что князь оставит тысячу конных, чтоб никто ничего не заподозрил, но это капля в море.

Единственное, что может спасти, — боевой дух и умение действовать не числом, а тактической сноровкой, скоростью и слаженностью. Главным воеводой за себя по моему настоянию Воротынский оставил в гуляй-городе не набольшего из полка правой руки, то есть боярина и князя Никиту Романовича Одоевского, а все того же Хворостинина. Получалось, что и опричнину не «зажал» — они оба в нее входили, и в то же время самый лучший выбор.

Да и остальные воеводы из тех, что оставил князь «Вперед!», тоже соответствовали — отчаянные, лихие и оптимальные по возрасту — мои ровесники. Один князь Осип Васильевич Бабильский-Птицын чего стоил. Никогда не унывающий балагур, а сабелькой орудует так, что дух захватывает. Таким сыном любой отец может гордиться. Кстати, вроде бы сродни Долгоруким, хотя точно я не узнал, не до того. И таких, как он, немало — чуть ли не через одного. Но все равно завтрашний день виделся мне таким кровавым, что…

Однако я, по счастью, ошибся — штурма не было. Воины Девлет-Гирея зализывали раны, приводя себя в порядок. Я посоветовал Воротынскому воспользоваться затишьем и дать всем поспать до вечера. Так и было сделано. А потом они ушли, и мы остались одни. Кроваво-красный солнечный диск еще не успел оторваться от земли, как татары ринулись в первую атаку.

Сколько их всего было — я не считал. Они шли волна за волной и так же неумолимо, грозя смыть наш гуляй-город, как песчаный замок на морском берегу. Оставленная конница свою работу делала честно, но что такое тысяча, когда у врага их — десятки.

Плохо было то, что перерыва, пускай малюсенького, не предвиделось. Оставленный в гуляй-городе молодой опричный воевода, окольничий и князь Дмитрий Хворостинин с тревогой поглядывал на меня, а я лишь виновато пожимал плечами да сумрачно косился в сторону стремительно тающего огненного зелья и прочих припасов для нашего наряда.

Оставалось совсем немного — три куля пороха, когда я послал за Валашкой. Мне очень не хотелось привлекать его, потому что этот отвлекающий маневр сам по себе был самоубийством, но я знал, что лучше маленького веснушчатого и улыбчивого паренька с ним навряд ли кто справится. А нам позарез нужно было время, чтобы выйти из гуляй-города, изобразив решительную атаку. Дескать, наши пришли на помощь, и мы теперь ничего не боимся.