Читать «Битва королев» онлайн - страница 102
Виктория Холт
Кто-то заявил во всеуслышание на пиру, что видел мать Джона, что она уже стала похожей на скелет и что ей перестали доносить о все новых и новых поражениях ее младшего сына, но она, сама обладая острым умом, догадывается, что дела его плохи.
Предчувствуя и близкую катастрофу Джона, и не менее близкую свою кончину, она потребовала, чтобы от нее не скрывали правду.
Ей сообщили, что пал Галлард. Она закрыла лицо руками, чтоб никто не видел, как горе исказило его черты.
– Это конец, – произнесла старая королева.
Как можно было понять сказанное? Относилось ли это к Джону, к владычеству Англии над Нормандией или к ней самой, к ее бренному существованию на грешной земле?
Она самостоятельно, не опираясь на чью-либо руку, добралась до кровати, легла и отказалась принимать лекарей, способных определить, какой хворью она страдает.
Элеонор Аквитанская лежала в постели, глядя в потолок, иногда шептала что-то невнятное. Окружающие смогли только разобрать имя Ричарда, которое она часто повторяла.
Эта великая женщина испустила дух без предсмертной агонии и, согласно ее завещанию, была погребена там же, в Фонтерволте, рядом с супругом, которого ненавидела и чьих сыновей так обожала.
Горе Бланш было безмерно, но оно выглядело нелепо среди всеобщей радости, царящей во дворце по поводу побед, одерживаемых над армией Джона, и падения очередных английских замков.
Она все понимала, она всей душой желала блага для своей новой родины Франции… но ей было очень грустно.
Может быть, потому, что она, как сказали ей врачи, уже была беременна.
Король просиял при этом известии. Бланш нет еще семнадцати, она способна рожать еще много лет, а первый наследник уже на подходе. Филипп Август сам себя мысленно поздравил с тем, что мудро не настаивал на скорейшей телесной близости дофина и принцессы. Дети сами разобрались, что к чему. Они влюблены, значит, плод будет здоровым, ибо он плод любви, а не насильственной династической связи.
Бланш преобразилась. Девочка подросла, стала красивой, да к тому же здравомыслящей женщиной, а будущее материнство добавит ей еще и здравомыслия, и красоты.
Беременную Бланш окружили заботой и почтением. Ей чуть ли не каждый день доставлялись письма от ее матушки из-за Пиренеев с советами, как вести себя, чтобы выносить здорового ребенка.
Все, что можно, делалось для ее блага. Гонцы с письмами были настолько быстры, что Бланш казалось, что мать совсем рядом.
Между тем во дворце готовились к рождению ребенка. Он еще не появился на свет, а уже заранее стал собственностью Филиппа Августа и его министров.
Ведь он был наследником французской короны.
Бланш краем уха улавливала разговоры о том, какое разочарование постигнет страну, если это окажется девочка или, что совсем ужасно, ребенок родится мертвым.
На этот случай добрый Луи успокаивал свою супругу:
– Мы еще так молоды. У нас родится множество детей.
– Да, милый мой, – воскликнула Бланш, – но я боюсь гнева Филиппа Августа! Мне представляется его гнев, когда он увидит, что я родила не наследника короны, а девочку.