Читать «Память Крови» онлайн - страница 55

Вообще, это типично для армейцев. В МВД людей берегут больше. Очень характерна утрата или сильное притупление страха смерти у тех, кто давно воюет и пережил сильные бои. Они «наши» обстрелы воспринимают, как детские игрушки. И часто платят за это. А вообще-то жалко ребят. Они просто уже вымотаны до предела. Нас меняют через сорок пять суток. Мы точно знаем, когда поедем домой, не успеваем так устать и потерять инстинкт самосохранения. А у них — по полгода жуткой бойни за плечами и сколько еще впереди — неизвестно.

Под утро с пятого на шестое небольшая группка подобралась к нашим постам рядом с кочегаркой и стала швырять ручные гранаты. Я принял рисковое решение. Вывел группу человек шесть, прокрались под прикрытием заборчика и дружно кинули им навстречу каждый по две Ф-1. После серии разрывов возле кочегарки раздался крик боли. А я во весь голос заорал в ответ: «Что, не нравится!» Наверное, выплеснулись напряжение, страх, ярость и торжество победы в самом первобытном виде. Будь возможность, наверное, как папуас станцевал бы какой-нибудь боевой танец. Сейчас оцениваю, что этот ход был неоправданно рискованным. Если бы хоть одна их граната прилетела между заборчиком и стенкой комендатуры, нас бы пошинковало, как капусту. А бойцы довольны необычайно. Долго хохотали. Очевидно, я выразил своим воплем то, что у каждого было в душе. Особенно был доволен Старый. Кстати, надо отдать должное: после истории с перекрытием поста подошел и поблагодарил за то, что заставил их это сделать и спас их таким образом. Вообще, у ребят здесь возникает особенное поведение. Не знаю, как это описать. С одной стороны — нравы упрощаются до походно — полевых и довольно грубых вариантов. С другой — практически не совершается бесчестных, мелких и шкурных поступков. Обостряется чувство братства, товарищества.

У Пушного очередной «день рождения». Это как расценивать: везет человеку или не везет, если он постоянно попадает в разные переделки, но постоянно из них выкручивается?

Ночью начался обстрел. Пушной — старший на посту АГС. Я решил их проведать. Картинку запомню на всю жизнь. Бегу. Навстречу — разрыв подствольника: он как бенгальскими огнями разлетается. И из этих огней выскакивает Пушной. Без шлема, держится за висок: «Командир, я ранен!». Хоть и темно — вижу, что у него шок. У меня интересная реакция. Злость и страх за него одновременно. Как рявкну на него: «А почему без шлема?». И удивительное дело, он как-то подтянулся и стал бодро доказывать, что шлем был, но слетел. Кто-то из ребят нырнул за угол сарая, на котором у нас позиция АГС и, точно, приволок шлем. Мы его (Пушного) быстро увели в расположение. Осмотрели голову. Ранка небольшая. Кровь идет, а что в глубине — не видно. Позвали доктора приморцев. Успокоил, что явных признаков поражения головного мозга нет. Ковырять ничего не стал, наложил повязку сверху. Меня начало потихоньку потряхивать, когда начался отходняк, и я представил, что повез бы Пушного в цинке его Татьяне и троим детям. Недавно только двойнят обмывали. Часа два мы доставали Пушного расспросами, как он себя чувствует, пока он на правах раненого не наорал на всех, чтобы отцепились и дали поспать. Утром рано отвезли его в госпиталь. К обеду появился. Висок заклеен лейкопластырем, осколочек миллиметра три в диаметре — вклеен в удостоверение. Воткнулся он довольно глубоко, но ранение не проникающее. По этому поводу каждый второй напомнил Пушному чукотский анекдот, что «однако, если бы мозги были…» Окончательно прекратились споры о необходимости ношения броников и шлемов. Прямые пулевые попадания пока (тьфу-тьфу-тьфу) обходят. Основные потери в комендатуре — от подствольников, осколков РПГ, ручных гранат, вторичных осколков. Все это отлично держат наши Модули и Сферы.