Читать «Как понять собаку. Научись говорить на языке лучшего друга» онлайн - страница 3

Сначала способ вроде бы сработал. Парди хорошо себя вела, вписалась в семью. Но это было в Лондоне. Проблемы начались в сентябре, когда мы переехали в Линкольншир. Новый наш дом располагался в маленькой уединенной деревне — полной противоположности шумному, перенаселенному городу. Здесь не было уличных фонарей, автобус приезжал всего два раза в неделю, а до ближайшего магазина приходилось идти четыре километра. Помню, как меня в возрасте трех лет впервые взяли на взморье. Увидев море, я повернулась и убежала от него на холм, объяснив потом, что оно «слишком уж великовато». Я уверена, что, умей Парди говорить, она именно так описала бы наш новый дом. Все казалось ей «слишком великоватым».

Вскоре после переезда Парди начала вести себя странно, хотя особых опасений это не вызывало. Она могла убежать из дому, часами пропадать, а потом вдруг явиться, явно где-то на славу повеселившись. Она стала взвинченной, беспокойной, буквально подскакивала, бурно реагируя на любой звук или жест. Парди следовала за мной по пятам, куда бы я ни шла, и это немного раздражало, ведь мне приходилось нянчиться сразу с двумя детьми. Не нравилось мне и то, что она убегает из дому. Хозяева всегда несут ответственность за то, чтобы их питомцы не досаждали и не причиняли вреда другим людям. Словом, неудобств было много. Но я решила, что раз уж выбрала эту собаку, то не может быть и речи о том, чтобы от нее избавиться. Я считала своим долгом помочь ей освоиться и надеялась, что со временем все устроится. Однако вскоре события вышли из-под контроля.

Впервые у меня закралась мысль, что с собакой что-то не так, после разговора с местным фермером. Явившись к нам, он решительно заявил, что если мы не можем справиться со своей собакой, то он ее пристрелит. Я, разумеется, пришла в ужас, но не могла согласиться с тем, что он прав: Парди носилась по его ферме, распугивая скот. Поэтому мы ограничили ее передвижения, посадив на поводок. Поводок одним концом закрепили на ошейнике, а другим — на бельевой веревке, которая тянулась через весь наш громадный сад. Но при любой возможности собака по-прежнему убегала.

Дела приняли скверный оборот холодным зимним утром, перед самым Рождеством. Я спустилась сверху с детьми и собиралась заняться привычными утренними делами. Парди вертелась и во все совала нос, как всегда по утрам. Я помню, Элли ползала по полу, а Тони «помогал» мне: он добрался до стопки белья в гостиной и «сортировал» его. Я только вышла из гостиной на кухню, чтобы приготовить детям питье, как вдруг услышала грохот за спиной. Никогда не забуду того, что я увидела, обернувшись: собака бросилась на Тони и с силой толкнула его прямо на створку застекленной двери, повсюду были осколки стекла. Мне тогда показалось, что все происходит медленно-медленно, как в кино. Я помню, как смотрел на меня Тони — ошеломленно, он словно застыл, а по личику у него текла кровь. Помню, как я бросилась к Тони и подхватила его на руки, по пути выхватив из стопки белья махровую пеленку. Мне приходилось работать в пункте скорой помощи, где я научилась извлекать осколки. Убедившись, что, к счастью, стекло не попало в глаза и в ранки, я осторожно, но крепко прижала пеленку к лицу сына, чтобы остановить кровотечение. Затем я подошла к Элли, которая (просто чудо) замерла и сидела совсем неподвижно среди моря битого стекла. Второй рукой я подхватила девочку под мышки и, обессилев, опустилась на колени. Так, сидя с двумя детьми на руках, я стала звать на помощь. А все это время Парди носилась вокруг как сумасшедшая, лаяла и высоко подпрыгивала, словно она принимала участие в азартной игре.