Читать «Где-то на Северном Донце.» онлайн

Владимир Волосков

Где-то на Северном Донце

Повести

Синий перевал

Обычная история

Рабочий поселок просыпался. Хотя небо было затянуто низкими плотными облаками и густо валил крупный снег, бодрый мартовский рассвет все-таки брал свое. Быстро стаивала ночная синева, оставляя лишь фиолетовые тени за углами изб и бараков, поблек и без того неяркий светлячок уличного фонаря у поселкового магазина. В воздухе пахло чем-то свежим и талым, что всегда предшествует первой весенней оттепели.

Дарья Назаровна, хромая, но еще довольно бодрая старуха, вышла из своей избы. Постояла у калитки, поглядела на серое небо, слизнула с губ холодную пушистую снежинку и удовлетворенно пробормотала:

— Мозглым несет… Енто хорошо. К теплу. — И сноровисто заковыляла к ближнему бараку.

В бараке размещались контора и общежитие бурового отряда, в котором Дарья Назаровна работала техничкой, рассыльной, прачкой и еще бог весть кем. Несмотря на обилие должностей, дел у Дарьи Назаровны не ахти как много: затопить вечером печи, прибраться утром да три раза в месяц постирать постельное. Сейчас Дарья Назаровна шла исполнять одну из главных своих обязанностей — мыть полы после того, как рабочие уедут на участок.

У крыльца она остановилась. На ступеньках толстый слой снега. Ни единого следа. До сих пор из общежития никто не выходил.

— Что они, рехнулись? — вслух проворчала старуха. — Скоро на работу выезжать. — И вспомнила: — Ясно дело, дорвались, дрыхнут с похмелья…

Вчера буровикам привезли наконец пайковый спирт, который не выдавали более двух месяцев.

Ворча и покряхтывая, Дарья Назаровна извлекла из-под крыльца веник, обмела некрашеные доски. Так с веником в руках и зашла в узкий темный коридорчик. Сначала заглянула в большую комнату, в которой жили буровики. Так и есть. С двухэтажных нар несся мощный храп. Двадцать пар валенок, увенчанных застиранными портянками, обычным строем стояли на большой русской печи. Часов у буровиков нет. Единственный на весь отряд старенький будильник находится в конторке — если кто и просыпался, то, не зная времени, снова валился на соломенный тюфяк. Начальник отряда Студеница обычно утром сам делал подъем. На этот раз, видно, и он проспал.

Дарья Назаровна прикрыла дверь и стукнулась в другую, что находилась напротив. Никто не откликнулся. Старуха вошла. Оглядела комнатенку, громко именуемую конторой. В мерклом свете, пробивавшемся из окна, увидела привычную картину: стол, два табурета, железный ящик, который все в отряде почему-то называли сейфом, узкая койка, на которой, укрывшись одеялом с головой, спит начальник отряда. На столе, поскрипывая изношенным железным нутром, стучит будильник. На табурете, что возле койки, лекарство, которое всегда на ночь припасал Студеница, сильно страдавший в последнее время сердцем. Возле лекарства стакан с водой. Это чтобы запивать. Все как обычно, как всегда бывало ранним утром. Если и есть что новое, то это на треть опорожненная квадратная емкая бутылка.

— Сколь говорила: хворое сердце — не трескай водку. Ан нет! Ох уж эти мужики, — укоризненно проворчала Дарья Назаровна, убирая лекарство и стакан; понюхала, пригубила, сморщилась: — Окаянный. И в кровати пил. Вставай, Ефим Нилыч. Хватит спать. Робят подымать пора.