Читать «ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО» онлайн - страница 54

Семен Кирсанов впоследствии стал одним из зачинателей литературы «оттепели», опубликовав в «Новом мире» в 1956 году очень острую поэму «7 дней недели». Запомнилась строфа оттуда: «И чувство локтя оказалось искусством ловко спрятанного когтя...» Тогда же он написал пьесу-поэму «Сказание о царе Максе Емельяне», которую поставила студенческая театральная группа Марка Розовского. На мой взгляд, это была самая яркая театральная постановка за весь «оттепельный» период. Из-за нее труппа Розовского была разогнана. Не помогло ей и то, что одним из актеров был зять Андропова, а другой (мой друг), Александр Филиппенко, «крутил любовь» с дочерью главного редактора «Правды».

Но вернусь к теме. Моя связь с МГБ продолжалась около двух лет или немногим более. Отказываясь от «внедрения», я в то же время по собственному почину два раза приходил к кураторам с «сообщениями».

Один раз после того, как мой одноклассник по экстернату притащил в школу пистолет своего дяди, военного, и показал его мне. Зачем он его приволок в экстернат, ума не приложу! Я побоялся, что он еще кому-нибудь похвастается, и в МГБ это станет известно помимо меня, и сообщил о пистолете куратору. Через день-другой этот оболтус подошел ко мне взволнованный и спросил тихо, не говорил ли я кому-нибудь о пистолете и не мог ли кто-нибудь в классе заметить, когда он его мне показывал? Я, похолодев, ответил отрицательно. Мне он, очевидно, полностью доверял! Он рассказал затем, что его дядю вызвали к начальству и потребовали предъявить оружие. Но племянник накануне положил пистолет на место, и дядя его предъявил. Дяде однако сказали, что у них есть сведения, что его племянник ходил с ним в школу, и сделали серьезный выговор за небрежное хранение оружия.

В другом случае объектом моего доноса был студент химфака МГУ, на который я поступил учиться после экстерната. Этот студент удивительно бесстрашно пропагандировал, что русским надо бы следовать идеям нацизма, что война с Германией была большой ошибкой, России надо было с Германией объединиться и вместе разгромить Англию и США, враждебные России, руководимые евреями государства.

Несколько студентов, и я в том числе, подняли вопрос об этом пропагандисте на факультетском комсомольском собрании. Такая пропаганда была в то время особенно шокирующей, тем более для людей, к национальности которых я принадлежал. Дело, напомню, происходило в первый послевоенный год.

Факультетское собрание проходило очень бурно, нервно. С одной стороны, открывались все новые подробности пронацистских разглагольствований студента. У меня и у многих мелькала мысль, не сумасшедший ли этот парень? Но, с другой стороны, все, кто выступал с разоблачениями, понимали, что вколачивают гвозди в гроб этого студента, и нервничали. Все же тогда знали, чем может закончиться подобное собрание-проработка для прорабатываемого.