Читать «ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО» онлайн - страница 414

Волчье молчание эмиграции

Эмигрантская пресса поначалу долго молчала, хотя тема моего выступления и увольнения горячо обсуждалась во всех русских эмигрантских кружках на всех континентах. Постепенно выяснялось, что большинство политэмигрантов не собирается протестовать против моего увольнения. Появилось письмо четырех, направленное Клайборну Пеллу, которое подписали Л. Алексеева, П. Литвинов, К. Любарский и С. Максудов-Бабенышев. (Литвинов вскоре дезавуировал свою подпись, а Любарский подписался, чтобы подлизаться ко мне после попытки лишить меня «Рабочего движения»); и еще письмо троих моих друзей — А. Якоревой, В. Файнберга и В. Борисова — в разные адреса и в прессу. Они хотели собрать под этим письмом много подписей, разослали его всем либерально-демократическим эмигрантам, но никто его не подписал! Случился даже такой эпизод. Когда Альбина Якорева пыталась собирать подписи диссидентов, работавших на станции, уже известная читателю Юлия Вишневская, отказываясь подписать письмо, сказала Якоревой: «Не надо делать из Белоцерковского героя!». (Совсем как в «Правде» по поводу моего «Почтового вагона»!) Позвонила неожиданно и сама госпожа Розанова (Синявская) и стала с откровенным садистическим любопытством разведывать, каково мне приходится? Но в тот раз меня хватило догадаться оборвать разговор, не удовлетворив любопытства Розановой.

Упомянутые выше письма были, конечно, каплей в море. Для сравнения, под обращением в защиту Владимова подписались почти все гранды эмиграции, начиная с Иосифа Бродского. (Солженицын не подписывал защитные письма принципиально, чтобы «не девальвировать свою подпись»!)

Я послал документацию скандала Льву Копелеву, еврею, левому по ориентации, другу Сахарова, вошедшему уже тогда в контры с Солженицыным. Авторитет Копелева в Германии был чрезвычайно высок, и он мог бы многое сделать как для меня, так и для прекращения давления «коричневых» на «Свободу». Но он даже ответить мне не удосужился! Прождав месяца два и написав ему напоминание (вдруг первое письмо не получил), я отправил ему еще одно письмо: «Итак, Вы очевидно не собираетесь откликаться на мои призывы о помощи и даже не считаете необходимым ответить мне. (Вместо этого Ваша жена шутит: «А вы любите писать письма!». Все равно что сказать тонущему: а вы любите кричать!) Чем объяснить Ваше безразличие и бессердечие, как не чудовищной кастовостью Вашего сознания, позорной для диссидента-правозащитника? Я пишу Вам сейчас, чтобы Вы хотя бы знали, как выглядите со стороны».

Позже, когда Владимов был «уволен», исключен из НТС и с поста главного редактора «Граней», Копелев развернул компанию в защиту Владимова и в своей статье по этому поводу вспомнил о моем деле – вот, мол, и Белоцерковского уволили реакционные силы по сходным причинам! Я написал ему тогда короткую записку: «Я тоже сочувствую Владимову, но дела наши, господин Копелев, имеют мало общего: меня уволили за то, что я протестовал против антисемитов («реакционных сил») и не хотел служить под их началом, а его за то, что он недостаточно потрафлял этим самым антисемитам, служа у них!».