Читать «ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО» онлайн - страница 300

И самое печальное здесь то, что мне известен только один случай, когда российский политэмигрант печатно заявил, что перед выездом из СССР он дал в КГБ подписку о сотрудничестве и потому не считает себя вправе участвовать в политической жизни эмиграции. Этим человеком был известный в прошлом диссидент Владимир Ковалев, сын Сергея Адамовича Ковалева. Владимир Ковалев объяснил в своем заявлении, что дал подписку в обмен на освобождение из заключения жены, очень активной в прошлом диссидентки Татьяны Осиповой. После этого заявления они полностью ушли из политической жизни. Глубокое уважение вызывает их поведение.

Знаю я и случай другого рода. В Москве я дружил с профессором Давидом Азбелем, видным активистом еврейской эмиграции. Он эмигрировал после меня. Через какое-то время мы встретились с ним на Западе, и он однажды сказал мне, что перед выездом из СССР его вызывали в КГБ и потребовали дать расписку о сотрудничестве как условие получения разрешения на эмиграцию. «Я подписал им эту бумажку и забыл о ней, как только пересек границу!»

— сказал он мне. Но дело-то в том, что в КГБ об этом не всегда забывали! И, между прочим, я имею основание предполагать, что не забыли и в случае профессора Азбеля.

На перемену моего отношения к поведению иных видных эмигрантов, таких как Максимов и Эткинд, повлияло и еще одно событие. Несколько лет тому назад моя внучка от старшего сына, живущая в Москве, вышла замуж за киевского хлопца. Я вскоре пригласил молодых приехать в Мюнхен, и при первой же встрече муж внучки сообщил мне нечто! Во-первых, что его отец в советское время был крупным чином в КГБ Украины, во-вторых, работал в подразделении по борьбе с «вражескими радиоголосами». В его случае — это украинское вещание «Свободы». И, в-третьих, что отец моего зятя, узнав, с кем он породнился, очень развеселился и сказал, что хотя он «боролся» против украинского вещания, но знал имя Белоцерковского, так как оно «очень высоко стояло в центральном аппарате Комитета» среди «вражеских» имен.

Я об этом догадывался, но такое подтверждение было для меня большим подарком. Уважение врагов дорогого стоит! Чтобы понять причины такого уважения, надо посмотреть на мою деятельность на Западе глазами людей с Лубянки: пропаганда опасных идей, тесное сотрудничество с ненавистными лидерами Пражской весны, активное противостояние креатуре КГБ на «Свободе» и вот еще усилия по созданию в эмиграции печатного органа левой ориентации, самой неудобной для режима, при поддержке Белля, Грасса и Социнтерна. Есть от чего забеспокоиться!