Читать «Карта любви» онлайн

Дилан Томас

Карта любви

«Здесь, – говорит Сэм Риб, – обитают двугорбые звери». Он указывает на карту Любви, все пространство которой занимают моря, острова, какие-то странные континенты с темными пятнами лесов по краям. Двугорбый остров, через который проходит линия экватора, прогибается от прикосновения его пальца, морщится, как пораженная кожа на теле человека; окружающее остров море, кровавого цвета, волнуется, приходит в движение. Крохотные зерна, выносимые морским приливом, рассыпаются по гулкому побережью; песчинки множатся; сменяют друг друга времена года; лето в своем родительском гневе спускается к осени и первым уколам зимы, покидает остров, выпускает из пещер на свободу четыре главных ветра.

«Здесь, – говорит Сэм Риб, погружая пальцы в холмы маленького острова, – обитают первые звери любви». И здесь потомство первой любви соединяется, он знает это, с травами, которые вылизывают свои молодые побеги, с их собственным дыханием и соком, питавшими первые всходы; это – любовь, но, пока не наступит весна, она не услышит и слова в ответ от тех былинок, что появятся потом.

Бесс Риб и Рубен замечают зеленое море вокруг острова. Оно проникает в расселины и трещины, бежит, как ребенок, по своей первой пещере. Под поверхностью моря замечают они каналы, выписанные как на плане, каналы соединяют первый остров зверей с заболоченными континентами. Студенистые растения бесстыдно вылезают из болот, кипят в траве яды, стекающие с пера, в болотах идет спаривание, – дети краснеют.

«Здесь, – говорит Сэм Риб, – властвуют две бури». Он чертит пальцем слегка расплывчатые треугольники двух ветров и рты двух угловатых херувимов. Бури перемещаются в одном направлении. По одной ползут они через мерзкую топь – в тени собственных дождей и снегопадов, в звуке собственного дыхания, – предвкушая новую боль. Бури, как дети, девочка и мальчик, идут через беснующийся мир, через шторм на море, волочащийся под ними, сквозь облака, распадающиеся в своем движении на множество лоскутков и пристально вглядывающиеся в холодную стену ветра.

«Возвращайтесь, призрачные блудные сыны, в лабораторию отца своего, – произносит с пафосом Сэм Риб, – и ты, упитанный телец, возвращайся в пробирку». Он указывает на меняющие свой лик земли; чернильные линии каждой бури пересекают глубокое море и следующую трещину между мирами влюбленных. Херувимы дуют усерднее; ветры двух беснующихся бурь и водяная пыль единого моря несутся, обгоняя друг друга; бури останавливаются на пустынном берегу двух соединившихся территорий. Две беззащитные башенки покоятся на двух-сердцах-в-зерне миллионов песчинок, которые смешиваются – так об этом говорят стрелы на карте – и образуют единую опору. Но чернильные стрелы отбрасывают их назад; две слабеющие башенки, мокрые от любви, дрожат от ужаса первого слияния, и две бледные тени несутся над землей.

Бесс Риб и Рубен поднимаются на холм, что смотрит каменными глазами на полосатую долину; затем, держась за руки, напевая, сбегают они с холма вниз, снимают башмаки в мокрой траве первых двадцати лугов. В долине обитает дух, который является, когда все холмы и деревья, все скалы и потоки уже погребены под западной смертью. Здесь – первый луг, где сумасшедший Джарвис сто лет назад сеял семя свое в живот плешивой девушки, которая пришла из далекой страны и лежала с ним в муках любви.