Читать «Кэнди» онлайн - страница 5

— Проходи, милая, проходи, — сказал профессор Мефисто, шагнув ей навстречу. — А я как раз налил себе традиционную послеполуденную рюмочку хереса. Надеюсь, ты выпьешь со мной.

Он выжидающе посмотрел на нее. Его лицо так и пылало, разгоряченное радостью бытия — его богатой, насыщенной и интересной жизни.

— Ну, я… — начала было Кэнди, но профессор уже наливал ей херес в крошечную рюмку.

— Да, обычно я в это время пью херес. С кусочком сыра. Кое-кто предпочитает чай, но мне кажется, в этом недостает чего-то такого, я даже не знаю… эту привычку, пить херес, я приобрел еще в бытность студентом, в Гейдельберге, а потом в Оксфорде… и я до сих пор глубоко убежден, что рюмка хорошего хереса — это изысканно и благородно, в то время как чай — это как-то совсем уже по-мещански, ты согласна?

— Ну… — протянула Кэнди, присаживаясь на стул, на который ей указал профессор. Девочка даже слегка растерялась — она никогда в жизни еще не пила «послеполуденный» херес, хотя читала об этом в романах о светской жизни и знала, что это и вправду изысканно и благородно. И она, разумеется, слышала, что профессор Мефисто приглашает к себе некоторых учениц и учеников из старших классов, чтобы «выпить по рюмочке и побеседовать»; и это считалось великой честью, которой удостаивались лишь немногие избранные.

— Этот херес мне прислал мой друг, Люччи Локо, португальский поэт-символист… теперь живущий в Париже, конечно… надеюсь, тебе он понравится.

Он сам отпил глоточек и поднял свою рюмку, как бы желая сказать: ну же, попробуй.

— Ala tienne, — сказал он, — за беспечный дух детства и его грешных радостей — каковые, увы, мы утратили навсегда! Итак, за юность! И за красоту!

Он выразительно замолчал, пристально глядя на Кэнди. Она покраснела и послушно отпила глоточек.

— Собственно, я хотел с тобой поговорить о твоем сочинении, — сказал профессор Мефисто и взял со стола, заваленного бумагами, тонкую стопку скрепленных листочков. — Которое «Любовь в современном мире». — Он пролистал первые две-три страницы и остановился в том месте, где на полях стоял большой красный X.

— Ой, мамочки, — тихо ойкнула Кэнди, приготовившись к самому худшему, и заранее начала лихорадочно соображать, что она скажет в свое оправдание, но профессор Мефисто откашлялся, потряс в воздухе стопкой листов и продолжил:

— Вот здесь. Вот здесь ты пишешь: «Отдаться любимому человеку — полностью, целиком, — это не просто обязанность любящего, предписанная старомодными предрассудками, но и особая привилегия, прекрасная и волнующая».

Он отложил листочки и вновь поднял свою рюмку с хересом, выжидающе посмотрев на Кэнди.

— Скажи мне, пожалуйста, что ты имела в виду? Кэнди беспокойно заерзала на стуле.

— Но… но… — проговорила она с запинкой, — разве это неправильно? Вы же сами так говорили. Я подумала… я была уверена…

Профессор Мефисто поднялся с кресла, сцепил пальцы в замок и поднял глаза к потолку.