Читать «Мой генерал» онлайн - страница 6
Татьяна Устинова
— Ну чего там, Вадик? — страстным от любопытства голосом спросила девица и тоже ступила на мостки. — Чего там, а?
— Не ходите сюда, — приказала ей Марина сквозь лед в горле, — там подождите!
— Чего это я буду ждать? — оскорбилась девица. — Я что, права не имею?
Тут ее приятель вдруг оглушительно ахнул, взвизгнул почти, замахал рукой, сделал кенгуриный прыжок назад, чуть не упал и побежал — мостки затряслись.
— Вадик!
— Стойте! — крикнула Марина. — Я… сейчас… я до корпуса… я… приведу кого-нибудь…
— Вадик, ты чего?!
Но Вадик уже пропал из виду.
* * *
— Завтра же уеду в Москву! Завтра же! Надо было вчера уехать, но вчера…
— Да что уезжать-то! Глупость какая! Сколько их пьет, а потом в пруды падает!
— Нет, вы не скажите, Валентина Васильна! Инцидент довольно неприятный. Неприятный, неприятный инцидент-с!
— Какой еще цадет! Выдумывают всяко! Цадет! А он, бедный, перебрал малость, может, на бережку, а потом пошел, может, умыться, да и нырнул, стало быть!.. Упокой, господи…
— Да что вы причитаете!
— Положено так, за покойником сказать — упокой, мол, господи…
— Ах, да перестаньте вы, ну сколько можно, Оленька и так ничего не ест, а тут еще!.. Оленька, ну хоть салатик!
— Не хочу я, мама!
— Ну вот видите! И так каждый день! Геннадий Иванович, вы бы на нее повлияли!
— Оля, мама права, надо поесть.
— Боже мой, еда — это такая скука!
— А вас не вызывали, Генрих Янович?
— Куда, простите?..
— Ну, когда милиция-то приезжала?
— Нет-с, не вызывали. По-моему, только Марину Евгеньевну вызывали, да еще Вадима Петровича. Верно, Марина Евгеньевна?
И тут все взгляды обратились на Марину, которая пыталась съесть рыбный салат и все никак не могла. Салат в горло не лез.
— Верно, Марина Евгеньевна?
— А?
Оторвавшись от салата, Марина обнаружила, что все молчат и ждут, как будто она уже стоит на сцене и готовится запеть, а зрители готовы внимать.
Бабуся Логвинова вся была как вопросительный знак, слегка подрагивающий от любопытства. Валентина Васильна со смешной фамилией Зуб, чавкая, жевала картошку и издалека кивала Марине, поощряя ее к рассказу. Генрих Янович смотрел участливо, его внучка Вероника, наоборот, безучастно и одновременно с некой тоской во взоре, как бы внутренне сокрушаясь, как это ее занесло в компанию таких питекантропов. Юля и Сережа, свежие, подтянутые, в одинаковых майках, жизнерадостно жевали салат — они приехали отдыхать и отдыхали на полную катушку. Элеонора Яковлевна незаметно подпихивала к дочкиному локтю тарелку с запеканкой. Дочь запеканки не замечала. Возле нее на столе горела свеча — в белый день и жару! Возле нее всегда горела свеча, отгоняла «злых духов». Давешний «гаваец», скинувший свою пестроцветную рубаху и облачившийся в не менее чудовищный спортивный костюм, смотрел на Марину из-за стакана с железнодорожным подстаканником и тоже как будто чего-то ждал.
Марина струсила.
— Я ничего не знаю, — пробормотала она, — а что такое?