Читать «Бес в ребро» онлайн - страница 38

— А пьем-то за что?

— За все хорошее в этом мире. За его неожиданность, за беду и боль в радости, за встречи. Да пьем за все! — махнул он рукой и отпил из своего бокала?

Мы сидели неподалеку от маленькой эстрады. Сейчас она была пуста, а на пустых стульях лежали отсвечивающие металлом и лаком инструменты.

Ларионов кивнул на эстраду:

— Они, наверное, ужинают, скоро придут…

Он сказал это с чувством ответственности за организацию развлекательно-гастрономической приятности мне. Я отрезала кусок отбивной, откусила и поразилась ее сочности, свежести и вкусу. С удивлением спросила его:

— Это как же вам удалось уговорить их сделать такие отбивные?

— Я старался, — гордо сказал Ларионов. — Просил их очень заинтересованно.

Я засмеялась:

— И вам много удается сделать, когда заинтересованно просите?

— Почти все, — сказал он уверенно.

Из кухни, вытирая салфетками лица, на эстраду вышли музыканты. Их было трое. Саксофонист долго прилаживал на груди свою золотую трубу, похожую на огромного морского конька, быстро провел языком по мундштуку, будто пробовал на вкус: какой там звук получится? А его товарищ поднял гриф прислоненного к стене контрабаса и легко погладил рукой толстые струны, раздался тихий рокочуще-стонущий гул. Саксофонист вышел вперед, набрал полную грудь воздуха, сильно выдохнул, нажав одновременно все кнопки на боках своего латунного морского конька, будто пришпорил его, и заиграл глубоко и резко.

Его инструмент кричал страстным светлым голосом. Звуки метались по кафе огромными золотыми шарами, ударялись в стены, разбивались в углах, сплетались, и, когда они заполняли все вокруг, их резко разрывал пианист такими высокими стремительными пассажами, что казалось, будто облака звука пролили хрустальный дождь. И не давая вырваться из его строгих ритмов, цепко держал музыку за глухим пунктиром контрабас. Глаза у басиста были закрыты. Заканчивая фразу, он поднимал веки, недоверчиво рассматривая все вокруг.

— Идемте танцевать, — предложил Ларионов. — Ведь мы с вами уже танцевали… Помните, у Ады?

— Пойдемте, — согласилась я. — Я почти все забыла, это было так давно…

Плыла на волнах музыки в объятиях Ларионова, а вспоминала не о том, что было на даче у Ады, а о том, как мы танцевали с Витечкой в молодости. Тогда танцевали главным образом на студенческих вечерах. Я помню, как Витечка, уже тогда поразивший меня знанием всего, сообщил мне как неслыханную тайну, как огромное откровение:

— «Сен-Луи блюз» написал слепой негр Уильям Ханди из Нью-Орлеана…

Волшебное время, волшебные звуки, ушедшие навсегда.

Потом мы сидели с Ларионовым молча за столом, думая каждый о своем, и я рассматривала, как неспешно плавают в высоком стакане желтые водоросли абрикосового компота. Мы были сейчас очень далеки.