Читать «Сувенир» онлайн - страница 50

Ни с того, ни с сего?

Энджела медленно выпрямилась на сиденье. Ее пробрал ледяной озноб. Она мысленно вернулась к вечеринке, терзая память, пытаясь припомнить ответы Бонни на свои вопросы. Инстинктивная убежденность. Определенность. Все подходило. Но потом Бонни спросила: И ничего плохого так и не произошло?

Нет, ничего, была вынуждена признать Энджела.

Но это было четыре дня назад.

Энджела скатала салфетку в тугой влажный шарик. Вот к чему все это было. К гибели Фионы, которая неясно брезжила на горизонте будущего. Будущего Энджелы. Словно тень под дверью, предупреждающая о невидимом чужаке снаружи, предчувствие предсказывало надвигавшуюся смерть ее лучшей подруги. И, вопреки предположениям Бонни, не имело никакого отношения ни к духам, ни к призракам.

Может быть.

Задумавшись над этой мыслью, Энджела попробовала убедить себя в ее соответствии истине. Но какая-то частичка ее «я», робкая, полная страха частичка, не желала убеждаться. Не потому, что эта мысль подразумевала слишком много: она подразумевала слишком мало.

Было нечто большее; страхи Энджелы нашептывали ей, что это лишь начало. Айсберг. Показалась лишь его верхушка — острая, белая верхушка. Под которой притаилась чудовищная гора ледяной опасности. Целая миля глубоко погруженного, безбрежного, смертоносного льда, который неумолимо надвигался, чтобы раздавить хрупкие скорлупки их жизней.

Энджела посмотрела на Шона. Разве можно было объяснить ему это?

Она не могла. И не хотела. Он никогда не понял бы ее.

Опустив окно, Энджела закинула скатанную в шарик салфетку так далеко, как сумела.

* * *

Вечером, пока Шон разжигал жаровню во дворе, Энджела, растянувшись на диване в гостиной и бережно держа в ладонях стакан охлажденного вина, слушая ирландские записи Шона.

Она благодарила Бога, что этот день кончился. Он был третьим по счету в веренице дней, которые Энджела с удовольствием стерла бы из памяти. Чувствуя себя начисто лишенной эмоций, выжатой досуха наподобие кухонных губок миссис Салливэн, она ждала от спиртного облегчения.

Вино начинало помогать. Тугая пружина у Энджелы внутри раскручивалась: сперва расслабились мышцы, потом ушло нервное напряжение.

Отхлебнув, Энджела оглядела комнату. Сосновая облицовка, балки под потолком, литографии одного сан-францисского художника, глубокий удобный диван и стулья, обтянутые небеленым хлопком, кресло, которое у Шона пытались выкупить обратно вдвое дороже его первоначальной цены. В лучах заходящего солнца все это выглядело волшебно. Раззолоченным. Ласкающим глаз. Таким домашним. Надежным. Энджела решила, что отныне станет проводить здесь больше времени. Комната считалась гостиной, но это не значило, что она предназначается только для гостей. А до сих пор они пользовались ею лишь для приемов. Со дня свадьбы Энджела сюда и не заглядывала.