Читать «Сувенир» онлайн - страница 151

Если бы только он не был таким собственником, подумала Энджела. Вот в чем беда. В том, что к себе Шон подходит с одними мерками, а к остальным — с другими.

Она никогда не поднимала шума из-за того, что делит его с другими женщинами. Взять, например, его роман с Фионой. В один прекрасный день ей придется объясниться с ним. Сказать, что она знает — знает уже давно. Они с Фионой в конце концов поговорили начистоту и даже похихикали над этим однажды за ленчем.

Энджела напряглась и застыла. Черный ход. Ей показалось, будто она услышала, как тихонько открылась и закрылась задняя дверь.

— Шон?

Шума подъезжающей машины она не слышала.

Заскрипели ступеньки.

Кто-то тихонько царапнул дверь.

Тогда Энджела поняла, кто победил.

Она погасила свет. Он вошел в комнату и подошел к креслу, в котором она сидела.

У нее на коленях оказалось что-то круглое, тяжелое, сырое снизу.

Она отпрянула, мгновенно узнав эту гриву волос.

Почувствовав, как Энджела дернулась назад, он убрал свой трофей.

Чуть погодя он опустился возле кресла на колени и положил голову ей на грудь — он любил так делать.

Оцепеневшая Энджела сидела неподвижно, как изваяние, и думала.

Волосы Шона под ее пальцами напомнили ей, какими они иногда бывали летним днем на солнышке. Внезапно Энджелу подхватил стремительный поток чувств, и она обнаружила, что вспоминает поцелуи Шона и свои ощущения от них; она вспомнила, каким покоем наполняла ее сила его рук, когда он обнимал ее или успокаивал, как ребенка, если она поверяла ему свои страхи и кошмары. Она вспомнила смех Шона. Как Шон радовался. Как грустил.

Она вспомнила, каким он был любовником.

Вспомнила ту ночь в Дублине, его сонное лицо.

Потом она вспомнила и обо всех недостатках Шона, об изменах, нетерпимости, эгоцентризме, ненадежности и слабостях.

И обнаружила, что тем не менее любит его все так же сильно.

Но было слишком поздно.

Энджела подумала о прильнувшем к ее груди порождении тьмы. За все то время, что у нее в голове чередой проносились мысли о Шоне, богган ни разу не шелохнулся. Должно быть, он не сознавал, о чем она думает. Тогда, во внезапной вспышке прозрения, Энджела поняла, как он читал ее мысли в прошлом. Ей стало ясно, что богган проникал лишь в те из них, что были созвучны его собственной темной натуре. Желание. Нужда. Голод. Ненависть. Это было понятно и доступно. Более тонкие, чуждые эмоции — любовь, верность, преданность, сочувствие, привязанность, умение прощать — ему было не постичь никогда. Даже за миллион миллионов лет — до конца отпущенной ему жизни, как бы длинна она ни была.

Тогда она поняла, что так же неверно оценила силу и могущество боггана, как неверно богган выбрал ее.

Правая рука Энджелы медленно соскользнула вниз и зависла над полом, как бы невзначай, подобно блуждающей струйке дыма подкрадываясь к стоявшей подле кресла корзинке с рукоделием. Спицы, пряжа, смятая ткань. Энджела в высшей степени осторожно, легкими ласковыми касаниями, нежно перекладывая и переворачивая рукоделие, искала то, что — она точно знала — должна была там найти и, наконец, у самого дна схватила искомое. Холодное железо.