Читать «Придурок» онлайн - страница 98

— Ну что же ты? — говорит парень, который держит перед ней открытую дверь подъезда. Они уходят вглубь, в темноту, хлопает дверь: это я выхожу из обморока. Я вздыхаю глубоко и вдруг ощущаю, что что-то происходит за моей спиной, какое-то движение. Это… это мир вырастает. Он растёт за моей спиной. Он оживает, он расправляет свои… ангельские крылья. Я начинаю приходить в себя. Но что-то гнетущее, что-то ущербное всё ещё сидит у меня в груди. Справа от сердца.

У Таврического по противоположному тротуару идёт Светка. Она вся в красном: красный плащ, красные туфли, красный берет. Перчатки тоже красные. Из красной кожи. Я почему-то не люблю теперь ярких женщин, они меня раздражают, но это Светка. В руках её охапка кленовых листьев. Жёлтых. Это напоминает мне роман, который я прочёл когда-то в журнале. Давно. Давно это было. Когда-то. «Как Маргарита», — говорит кто-то в моей голове. Я уже отвык думать и из-за этого не узнаю свой собственный внутренний голос.

Нужно перейти улицу. Я ускоряю шаг. Она слышит моё приближение.

— Света! — оборвался стук каблучков.

— Света, это я…

Это мороз украсил прекрасную кожу её щёк, или красный цвет одежды отражается в её коже?..

— Как ты прекрасна, Света, — говорю я. В глазах её недоумение, потом вопрос, потом ещё какое-то движение, потом она снимает перчатку, тянет ко мне руку, ладошкой, сложенной лодочкой, касается края моей лопатообразной, моей менделеевской бороды.

— Толик?..

Это она меня? Это меня так зовут? Я совсем отвык от своего имени. От его звучания…

— Ты из психушки? — спрашивает она, робея.

Что это? О чём она?

— Но где же ты был тогда? Мы все думали, что ты в психушке. Эта история с Оленем… Ты исчез и тут стали говорить, что вы связаны, группа какая-то. Светлана Михайловна по собственному желанию ушла. Месяц болела, а потом сразу ушла. Прямо с больничного. Говорят, легко отделалась. Бобрыкину (это ректор) досталось. Рогозину. По партийной линии… Ты где был?

— Почему же психушка обязательно?

— Так тебя же не судили, и ты исчез… И Оленя…

— Я просто ушёл вовремя, сбежал. А с Оленом что? Он Олен, а не Олень.

— Так откуда же мне знать, что Олен. Он пришёл только к вашему курсу. У нас обзорные лекции Альфонсов читал. Оленя как-то выгнали. Потом он пытался в разные места преподавать пристроиться. Отказывали. Говорили, что с таким «хвостом» воспитание детей доверить нельзя. Идеологическая работа. Пытался рабочим устроиться, тоже не берут. Объяснили тем, что он человек образованный, на него государство деньги потратило, так негоже ему рабочим быть. Потом он каким-то образом до секретаря обкома, до самого Толстикова добрался. Был выслушан. И Толстиков ему сказал: «Ну что ж поделаешь? Я в ваших бедах не виноват. Зачем вам нужно было этой грязью, этой нелегальщиной заниматься? Вы же пакостник».

— А потом? Что с ним потом произошло? У него же дети…

Светка плечами пожала. О, моя печаль…

— А больше про него ничего не известно. Я, во всяком случае, ничего не знаю.

Вот как оно бывает… братцы.

— Света, Светик, свет очей моих, Светочка! — говорю я. Мне так приятно называть её имя. Она смеётся, она чувствует смену моего настроения. — Давай о хорошем. Как ты? Как Женя? Как Проворов? Я же ничего не знаю. Рассказывай.