Читать «Придурок» онлайн - страница 77

— Ты откуда знаешь всё это, Дед? — спрашивает Женя.

Проворов смотрит сперва серьёзно и… напряжён он. И, вообще, чувство, что он не здесь вроде. Вроде видит сейчас свой задрипанный городишко, с вьюгами, воем ветра, с чёрными пятнами выплеснутых прямо на свежий снег помоев. Прямо у дома, прямо у палисадника, прямо в белый снег на улице нашей, на Пушкина. Где ты, родная моя Йошкар-Ола? Ау!

Улыбнулся Проворов. Как всегда, беззлобно, открыто, и руки разводит?

— Так мы же, — он на меня кивает, — мы же не с Киеву, не с Питеру, не туляки даже мы, мы с Йошкар-Олы, а это, хотя и столица республики, но такая провинция, что в ней всё на виду. То, о чём в Питере не услышишь, что в Москве не увидишь, то у нас и увидеть можно, да и понять. Что в Москве не поймёшь. Иной раз кажется, это и страна другая. Интересно, я раньше и подумать так не мог, а тут — влетело… в голову…

— Ветром это тебе, Илюшенька, надуло, — смеётся Светик.

— Вы подумайте, скоро Новый год, говорит она.

— Вы подумайте, где встречать будем, — говорит она.

— А здесь? — спрашивает наглеющий Григорий.

Мы смеёмся. Нам здесь хорошо. И мы никуда не хотим ухолить.

— Где тут ёлку вместишь? Здесь ёлку вместить никак не возможно, — говорит Светик.

— А мы и без ёлки обойдемся. Тебя ёлкой нарядим. И хороводы вокруг водить будем, — говорит Григорий.

— Можно в общаге встретить. Гурьбой по всем десяти этажам пройдём сверху вниз. Нам не привыкать.

— И общежитию…

— Гурьбой теперь вряд ли получится. Такое только Серёжка Казаков умел устроить. Но то Серёжка… Может, Балакина организовать?

— Не-е… Он тихий. Он только для себя.

— Можно и у нас. Как-нибудь вместимся, но подготовка вся на вас. Я в Москву еду, — говорит Женя. — На неделю. В Ленинку и ещё там по одному делу.

— Какому?

— Секрет, говорит Света и пальчик к губам прижимает: «Молчим, мол… Никому, мол, не скажем».

— Да нет, — смеётся Женя. — Какой тут секрет, никакого секрета: я с будущим своим оппонентом знакомиться еду. Жуть берёт: он единственный специалист по Елизавете. Это его собственный «кусок пирога». Только его и больше никого. Боюсь, делиться не захочет.

— А ему-то что?

— Зачем же ему конкуренты?

— Жень, ты преувеличиваешь. Ну, ты представь, будешь ты профессором, и что, аспирантов валить будешь, чтобы от пирога не откусили, а? Ты же серьёзный человек, и труд твой серьёзный, а не переливание пустопорожнее. Ты же исследователь. Так тебе ли бояться?

— Идеалист ты, Илюша, — говорит Светик и головкой качает.

Мы уходим, мы в длинном и узком коридоре, и я вижу, как движутся руки ребят, когда одевают они куртки, что-то говорят незначительное, как Светик целует Илюшу, как Женя стоит в чёрном свитере и спортивных штанах, у которых ужасно вытянуты коленки, а на босых ногах его стоптанные тапочки. Зачем-то это чётко фотографируется моей памятью.

Мы уходим.

— Пока…

— Пока…

— Пока..

— Пока.

Мы едем автобусом до площади Восстания. Здесь мы расстанемся.

Отсюда каждый отправится восвояси. Юра с Гришкой останутся на Невском… останутся на Невском. Может, оттого, что не пришла ещё минута их судьбы.