Читать «Придурок» онлайн - страница 5

Но, пардон, еще до этого явно дурацкого шага, который предпринял Поворов, был в его жизни и другой нелепый и никем не замеченный случай, но который предопределил поход его в рабочие: во втором классе надо было зачем-то заполнить анкету. И в этой анкете была графа: социальное положение отца (рабочий, служащий). Он написал — рабочий.

— Но как же, Петенька, — сказала Галина Николаевна. — Твой отец директор. Значит, он — служащий.

— Нет, — сказал тогда Илья. Он очень много работает. Значит, он рабочий.

— Конечно, он много работает. Мы все это хорошо знаем, но директор — служащий. Их так называют: служащие. Понятно?

Было не понятно и было обидно: за что же про папу так?.. Он же работает, а вовсе не служит. Собаки всякие там служат. А папа человек.

Вот так это тогда было. И я уверяю вас, я-то это очень хорошо знаю: Петр-Илья дураком никогда не был, хотя и я не раздумал про него подобное. Нет, он просто был наивен до бесподобия, скажу я вам. До бесподобия!

В тот период его жизни был в нем еще один казус, который он осознал и понял, только когда зрелым мужчиной уже был, а может уже и пожилым. Он вспомнил вдруг и вроде бы без повода, потому что повод всегда внутри него был и он редко его воспринимал как повод. Да, вдруг вспомнил он, что христиане и крестьяне для него были одним и тем же, только почему-то в одном случае писали крестьяне, а в другом — христиане. Но что это за случаи такие, он не понял, а, вернее, не заострял на этом внимания своего, хотя и так сказать было бы неверно, потому что вообще ни на чем внимания он не заострял, а просто: о чем думалось, о том он и думал. Конечно, не всегда так. Иной раз происходил разрыв в его обычной жизни такой, как в случае с Зельдовичем, и уходил он вроде бы в жизнь иную, которой и жил какое-то время.

Да, пришла пора выбирать институт, и он поехал в Москву в инженерно-физический. Было ли на Каширке в то время метро — не помню. Помню только, что была это откровенная окраина города, выглядела вполне провинциально — словно родная его Йошкар-Ола, такая же тихая и зеленая. Ну а об институте впечатлений у него не осталось никаких. Даже отрицательных. Все было вытеснено из сознания сразу же за дверью медицинской комиссии, которую там надо было проходить; вытеснено тем, что интересовало почему-то комиссию не то, какой готовенький физик объявился тут перед ними, а то, что у него давление, будто он в пехотное училище явился поступать. «Нам студенты нужны, а не пациенты в амбулаторию». От разочарования он возвратился домой, но… было ли разочарование, а?.. Это как на что посмотреть — скажу я вам, только словно погас в нем тот примус, что гудел не переставая все последнее время. Теперь же: когда стал он уже вполне и в меру образованным, он сказал бы про себя, что испытал тогда что-то типа катарсиса, но тогда-то он был другим и слов «типа катарсис» не знал и знать не мог, потому что был только просто мальчиком с аттестатом зрелости от 1964 года из тогдашней ещё провинции. И все.