Читать «Год 1942 - «учебный». Издание второе» онлайн - страница 101

Но даже прорвав вражеские позиции, части не знали, что им делать дальше, а их командиры быстро теряли управление. Опорные пункты немцев, созданные на высотах в глубине обороны, пехота пыталась брать лобовыми атаками, без применения маневра. При продвижении вперед советские подразделения не закреплялись на достигнутых рубежах и в результате успешно вышибались обратно контратаками неприятеля.

Где-то сами по себе ездили танки, летали самолеты, последние использовались беспланово и рассредоточенно. Крымский фронт имел 580 самолетов (не считая авиации Черноморского флота) против 110 немецких (из них 40 истребителей). Однако в интересах наземных войск производилось менее 25% самолето-вылетов. В соответствии с довоенной теорией над полем боя действовала только армейская авиация, а фронтовая использовалась для нанесения ударов в глубоком тылу противника. При этом бомбардировочные полки зачастую вылетали на задания без истребительного сопровождения и прикрытия. Не потому, что истребителей не хватало, а просто об этом «никто из вышестоящих начальников не подумал».

Управление боем было организовано плохо. При постановке задач, а также при организации взаимодействия главное внимание уделялось письменным распоряжениям или многочисленным схемам, без непосредственной работы командиров на местности. Боевые приказы на наступление отдавались с большим запозданием, получавшие их войска фактически не имели времени на подготовку. Боем большинство начальников предпочитало руководить, не вылезая из блиндажей.

Помилуй бог, все это сборище «военных» умело хоть что-нибудь, кроме как палить в белый свет, трескать паек и ходить строем? Вот потом и приходится «проявлять героизм», ложиться под гусеницы и «царапать пальцами» броню. Нелишне заметить, что 44-я и 47-я армии — это не какие-то там резервисты или «народные ополченцы», а кадровые полнокровные дивизии.

Генерал Козлов оказался слишком «интеллигентным» для занимаемой им должности. Возможно, что как бывший преподаватель оперативного искусства он неплохо воевал на картах, но реальная война сильно отличалась от кабинетной. Для руководства рабоче-крестьянской армией нужны были «жуковские» качества: волевизм, беспощадность, презрение к чужим жизням, умение сломать чужую волю — только так можно управлять малоэффективной феодально-крепостнической системой.

С прибытием агрессивного и облеченного доверием вождя Мехлиса Козлов фактически отдал ему бразды правления, оказавшись в роли «военспеца» под присмотром маниакально-бдительного комиссара. «По распоряжению тов. Мехлиса все оперативные планы, директивы и иные распоряжения войскам фронта проверяются и санкционируются им», — докладывал генерал Козлов и интересовался, стоит ли командующему вообще согласовывать свои предложения и решения с Москвой, или, может, получать указания «непосредственно на месте», прямо от товарища Мехлиса?