Читать «Дипломатия 1939 - 1945 годов. Лекции.» онлайн - страница 15

Андрей Николаевич Сахаров

Несколько слов о его реализации. После протокола, через 7 дней, началась Вторая мировая война. Это значило, что, пользуясь этими договоренностями, фашистская Германия без объявления войны атаковала Польшу и вслед за этим тут же Англия и Франция, уже не в силах больше сдержать агрессора и понимая, что речь идет о судьбе Европы, о судьбе и самой Франции, и самой Англии, объявили Германии войну. Начинается Вторая мировая война. Многие сегодня -- и на Западе историки-идеологи, и у нас некоторые коллеги наши историки -- считают, что именно пакт Молотова-Риббентропа привел к развязыванию Второй мировой войны. Я думаю, что это абсолютно неправильно, мы должны искать истоки этой войны в Мюнхенском соглашении.

Что касается начала Второй мировой войны, это проблема совсем другая, которая связана с той большой игрой, которую затеял англо-французский блок. Вот в этом треугольники Англия и Франция с одной стороны, Германия со второй стороны и Советский Союз с третьей стороны. И Советский Союз очень реально, очень разумно это рассчитал и принял единственно правильное решение. Я думаю, что пакт Молотова-Риббентропа и секретный протокол были колоссальным успехом, колоссальным успехом Советской дипломатии. В то время действительно большие территории были практически без особых усилий присоединены к России и геополитические интересы России в том числе, проблемы, связанные с контактами с будущим агрессором, все это было уже второстепенно, вторично, но это уже было осуществлено. Я думаю, что это был большой успех. Но не более, чем на два года. Дело все в том, что советское руководство и Сталин считали, что этот пакт навечно или почти навечно, что это факт, который является непреложным и непересматриваемым. Гитлер и гитлеровское руководство считали совершенно по-другому, они считали, что это только возможность обеспечить себе тыл на востоке, потому что переговоры были, в том числе, и на военные темы между Советским Союзом и франко-английским блоком. Обеспечить себе спокойный тыл на востоке для того, чтобы сокрушить Польшу и начать наступления на западе на Францию, на Англию и т.д. А дальше, дальше эти вопросы уже стояли в иной плоскости. Гитлер не рассматривал этот пакт как пакт действительно стабильный, как пакт постоянный, который обеспечивает баланс сил, равновесие сил в Европе. Т.е. в этом смысле надо четко сказать, что да, да это был успех, блестящий успех Сталина на два года. Но в перспективе, конечно, это был в дальнейшем выигрыш Германии -- с точки зрения конфигурации развития отношений и дипломатических, и военных. И вот я пытаюсь это сейчас показать: действительно, как только началась Вторая мировая война, немецкие дивизии двинулись к Польше 1 сентября. 17 сентября, через две с лишним недели, советские войска вошли на территорию Польши, в то время, когда польское правительство уже покинуло страну, после того, как сопротивление было сломлено и для того, чтобы, как было сказано в наших пропагандистских материалах, защитить братьев славян и украинцев и белорусов, тем более договоренность по секретному протоколу была. Советские части вошли на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии. Эти части были присоединены к Украине и Белоруссии, потом вошли в состав этих республик и стали неотъемлемой частью этих республик, вплоть до событий 80 -- 90-х годов уже конца этого столетия. Дальше последовала судьба Бессарабии, Прибалтики. Тоже под давлением Советского Союза Румыния отказалась от Бессарабии, что касается Прибалтики, то отношения там были довольно сложные и тяжелые переговоры шли. Советский Союз требовал от прибалтов уступки ряда портов военных, чтобы базировать свой флот, требовали еще ряд уступок. Прибалты отказывались, но потом под давлением, под силой обстоятельств они согласились. Забывается один момент очень важный в нашей современной пропаганде, как мы оправдываем это наше вторжение в Прибалтику в 39 -- 40 году, забывается одно, что очень глубокие слои, большие слои, широкие слои Эстонии, Латвии и Литвы выступали за то, чтобы дать возможность советским войскам появиться на этой территории. Глубокие традиции отношений были между прибалтами и Россией, большое значение имело и то, что очень сильны были коммунистические партии, особенно в Латвии и Литве, которые активно содействовали процессам интеграции между странами Прибалтики и Советским Союзом. И когда, в конце концов, советские части появились в Прибалтики, их с цветами встречали -- это было массовое явление, т.е. рабочие, крестьяне, как мы сегодня говорим, батраки -- все вышли в поддержку этого появления советских войск в Прибалтике. Это было действительно всенародное торжество, но за этим последовало и другое. Очень быстро появились и отряды НКВД, появились списки тех, кто был противниками режима советского и противниками этого вторжения советских войск, присоединения этих республик к Советскому Союзу. И начинается совсем другая песня. Начинается то, о чем я говорил в начале лекции. О том, что наряду с геополитическими проблемами начинают решаться проблемы социально-политические, начинаются наступления на частную собственность, начинаются наступления на предпринимателей, наступление на свободных фермеров и т.д., и т.д. И постепенно, уже в ходе этих месяцев предвоенных и, конечно, уже после войны, жизнь в этих странах идет по другим рельсам совсем. Не по рельсам западного демократического мира, а по рельсам советским, тоталитарным рельсам, которые уже прокладывают туда совсем другие люди, другие органы и другие ведомства. Это тоже факт, который необходимо иметь в виду. Вот сочетание геополитических интересов, сочетание с социально-политическими интересами, с революционно-мессианскими проблемами, расширение социализма на Запад, в Прибалтику, то же самое было и на Украине, в западной Белоруссии. Все это сплетается в единый узел. Я думаю, что это более сложные проблемы, чем мы себе до сих пор понимали. Я думаю, что это правильно, вот так оценивать эти события, возможно, со мной и в этом смысле люди могут не согласиться, но я вижу эту проблему таким образом и особых возражений я здесь как-то не предугадываю, хотя они и могут быть.