Читать «Любовник Дженис Джоплин» онлайн - страница 139

— Но, команданте…

Лицо Маскареньо перекосило от ярости.

— Вы что, вздумали возражать? — бесцеремонно перебил он начальника. — Ага, понимаю, фактор гуманности, это очень хорошо, тогда — во исполнение фактора гуманности — может, и мне что-нибудь перепадет? — Его голос выдавал физическую слабость, лицо еще больше побледнело. Директор тюрьмы решил попытаться и волков накормить, и овец сохранить.

— Команданте, с вашего позволения я сделаю один телефонный звонок!

— Сделайте, сеньор начальник, сделайте, скажите им, мы готовы торговаться, и поскольку юноша принадлежит нам, нам хотелось бы знать, припасено ли что-нибудь и на нашу долю!

"Этот человек очень проницательный!" — заметила карма.

Начальник объяснил ситуацию Чоло, изумленному неожиданным поворотом:

— Вот сукин сын, он догнал нас на финишной черте! Дайте ему трубку!

— Дон Сантос!

— Давайте сразу к делу, команданте!

— Хорошо, как вам угодно: с учетом того, что мне задолжал Родригес, предлагаю освободить вашего друга в обмен на дом в Альтате. — Чоло даже поперхнулся от такой наглости и обматерил бы собеседника, если бы не вцепился пальцами в рукоятку лежащего рядом "магнума" и постарался подавить, а себе вспышку гнева. — Что скажете? Я прекрасно знаю, что вы не хотите уступать дом полиции и даже пообещали взорвать его; что ж, отлично, уступите дом лично мне в обмен на вашего друга.

Чоло судорожно сглотнул, чтобы смочить вдруг пересохшее горло.

— Этот дом стоит сто восемьдесят тысяч долларов; даю вам двести тысяч наличными.

— Меня не интересуют деньги, сеньор Мохардин, дом или прытко пела рыбка!

— Команданте, мы с вами деловые люди, так давайте вести себя соответствующим образом.

— Прытко пела рыбка — либо да, либо нет!

Для Чоло сохранить за собой дом было делом чести; в каком свете он предстанет перед своими людьми, если позволит отнять его? Кроме того, он хорошо усвоил истину, что любые дела с полицией решаются с помощью денег и торг на самом деле идет лишь по поводу суммы.

— Честно говоря, вы ставите меня в трудное положение.

— А что вас заботит?

— Моя будущая жена обожает этот дом. Забудьте о нем, и я готов выложить перед вами, не выезжая из Кульякана, двести пятьдесят тысяч зеленых лягушачьих шкурок!

— Мне думается, это вы ведете себя сейчас не как человек дела, не желая верить, что я знаю, чего хочу. А потому для пущей убедительности даю вам на раздумья полчаса.

— Постойте, постойте, а как же мой парень?

— Позвоните мне по два-ноль-пять-семьдесят. — Маскареньо положил трубку. Его подчиненные улыбались с довольным видом.

— Прытко пела рыбка, — сказал команданте начальнику тюрьмы, а затем обратился к Давиду: — Дорогой мой, как мне ни хотелось поработать с тобой вместе, но, видать, придется обойтись своими силами; твое счастье, что у тебя есть такой щедрый друг, можешь идти!

— Я свободен?

— Ни больше ни меньше, сеньор Валенсуэла, уносите ноги, пока не поздно!

— За ним должен заехать его адвокат, — вмешался начальник тюрьмы.

— Прытко пела рыбка, незачем заставлять его ждать! Давай, Давид, забирай пожитки и катись, свобода ждет тебя! — Давид вскочил на ноги, ему хотелось одного — поскорее оказаться как можно дальше от Маскареньо, но начальник тюрьмы отозвал его в сторону и дал денег на такси: