Читать «Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха» онлайн - страница 111
Алан Берджесс
Она попыталась улыбнуться, но вышла такая гримаса, как будто мышцы ее лица застыли от холода.
— Все хорошо, доченька, — ласково прошептала она. — Теперь все хорошо.
Она дождалась, когда внизу хлопнула дверь, и грузовики поехали дальше, и лишь после этого выпустила Опалку из шкафа. Потянувшись, он бросил револьвер на кушетку.
Опалка взял обе ее руки в свои.
— Когда все кончится, — сказал он, — если я буду жив, то приеду и подарю тебе золотой ключик. — Погасив свет, они посмотрели сквозь щель в ставнях. Небо начинало светлеть.
Где-то внизу на дереве пела птичка.
Они вернулись в прихожую. Аленка все еще сидела в кресле и потихоньку всхлипывала.
Обыски продолжались всю ночь. Население оккупированной Европы хорошо с ними знакомо. Люди многократно испытали тот мучительный страх и беспокойство, которые их всегда сопровождают. В намеренном и систематическом использовании для обысков и арестов ночного времени, в часы перед рассветом, было более действенное запугивание, чем гул бомбардировщиков над головой. Такой же пронзительный ужас вызывает только стук сапог палача, направляющегося по длинному коридору к камере смертников. В ту ночь звезды над шпилями пражских башен и над невидимой паутиной радиоволн были жесткими и холодными. В ту ночь резкий голос Пражского радио был суров и беспощаден. Кто-то дорого заплатит за это поругание!
Были переданы специальные инструкции для жителей Праги.
Гражданским лицам запрещается выходить из своих домов с 9 часов вечера 27 мая до 6 часов утра 28 мая.
Все публичные бары, кинотеатры, театры и прочие общественные заведения закрываются.
Движение всего общественного транспорта прекращается.
Всякий, застигнутый на улице во время комендантского часа и не остановившийся по требованию, будет застрелен на месте.
Ян проснулся в половине шестого. Он спал, согнувшись в кресле, в квартире Моравец. Тело его затекло и все болело.
Чувствовал он себя по-прежнему крайне подавленным. Рана в груди ныла, забинтованный глаз пульсировал под повязкой. Он посмотрел на холодный серый свет в окне, потом — на свое унылое отражение в зеркале в ванной. Пощупал пальцами свое одутловатое, распухшее лицо. В Праге, просыпающейся в то утро под чистым июньским небом, начинался новый день террора.
Люди включали радио и узнавали о том, что произошло за ночь.
Так они узнали о начале казней. В первых сообщениях по радио назывались имена пятерых человек, не имевших никакого отношения к сопротивлению. Они были казнены за то, что пустили на ночлег незарегистрированных лиц.
Ян прошел в кухню. Тетушка Мария была уже там. В халате и домашних тапочках, она готовила кофе. Никогда прежде он не замечал, что у нее такие седые волосы. Она улыбнулась ему.
Говорила полушепотом, как говорят ранним утром, когда остальные в доме еще спят.
Она спросила, что они в это время делали в Англии.
Он понял, что она думает о своем сыне, который служит в английских ВВС. Интересно, на каком из замаскированных аэродромов они базируются? Сидит ли он на дежурстве в одном из тех домиков вдоль трассы, следя за возвращением черных бомбардировщиков из ночных рейдов? Или спит в продуваемом ветром разборном бараке, а дежурный капрал уже совершает обход и кричит: «Подъем!»