Читать «Карабарчик. Детство Викеши. Две повести» онлайн - страница 23

Яжнай испуганно уставился своим единственным глазом на Зотникова.

— Ну просто диво берёт, кто мог быть! Ежели алтайцы, то они бы разворотили загородку, — Евстигней трусливо оглянулся и зашагал по поляне. — Остаётся, пожалуй, одно: ехать в Тюдралу и заказывать новое тавро.

— А с лошадьми как? — спросил Чугунный.

— Ты оставайся здесь, карауль. К утру вернёмся, — ответил хозяин.

Евстигней и Яжнай уехали. Сумрак сгущался. В ложбине стало темно. Иван развёл костёр и, изредка поглядывая на притихших лошадей, начал дремать.

Кирик зашептал на ухо Яньке:

— Надо выпустить из загона лошадей.

— А Чугунный?

— Подойдём к нему с двух сторон: ты с ружьём зайдёшь с загона, а мы с Делбеком станем у пролёта. Ты стреляй, а я сниму жердь и натравлю на лошадей собаку. Чугунный подумает, что на него напали беглые, ну и даст тягу.

Ребята спустились с горы. Кирик пополз к лошадям, а Янька с ружьём наготове осторожно направился к дремавшему у костра Ивану.

Прошло несколько минут. Раздался выстрел.

В тот же миг упала жердь и послышался свист.

Мимо ошалевшего от страха Ивана пронёсся в темноте с громким лаем лохматый Делбек.

Лошади стояли тесной кучей, не двигаясь, с опаской поглядывали на незнакомую собаку. Напуганные вторым выстрелом, они шарахнулись на середину загона и, описав полукруг, помчались через открытый пролёт в ночную темь Верхнего Яргола.

Чугунного у костра уже не было. Он бежал что есть духу и, запнувшись о какую-то корягу, упал в траву. Там и пролежал до рассвета.

Утром рассказывал Евстигнею:

— Как вы уехали, с вечера было тихо. Ночью слышу над головой: бах! Я не оробел. Вскочил. Слышу, упала жердь.

Потом поднялся крик, шум, и опять — бах! Их, наверно, было человек десять. Что делать? Одному не совладать, ну и подался в лес…

Зотников сгрёб бороду в кулак и переглянулся с Яжнаем.

— М-да, — промычал неопределённо заимщик. — Изгородь, колья надо убрать, кузницу отвезти домой.

Вскочив на лошадь, он подал Яжнаю знак следовать за собой.

Теньгинский волостной старшина Сапок Кульджинов устраивал праздник. На берегу реки, что протекала ниже стойбища, горели костры. Сапок не жалел баранов на угощение гостей. Из Онгудая прибыл полицейский пристав Огарков с тремя стражниками.

Приехал Евстигней Зотников со Стёпкой и Чугунным. Прискакал нарядно одетый Яжнай. Ожидали приезда бийского исправника Кайдалова.

Высланные на Чуйскую дорогу дозорные сообщили старшине, что исправник в сопровождении небольшого конвоя казаков спускается с перевала.

В двухэтажном доме, где помещалась волостная управа, засуетились. Вытащили цветные, украшенные причудливым монгольским орнаментом большие кошмы и разостлали от ворот к дому.

Простой народ толпился тесной кучей недалеко от управы. За пригорком показалась пыль.

— Дорогу! Дорогу! — размахивая нагайкой, кричал передний казак.

Показалась мягкая рессорная коляска, в которой сидел тучный исправник.

Пристав вытянулся в струнку. Сапок склонил перед гостем голову и сказал подобострастно:

— Пусть будет покрыто травой место, где ты ночуешь, пусть будет праздничным место, куда ты приходишь! Прошу в дом.