Читать «Утопая в беспредельном депрессняке» онлайн - страница 156

Не менее заманчиво было вернуться домой так, чтобы она нас не поймала. Для этого у нас было два пути, один из них рискованный, другой дерзкий. Последний начинался перед домом, где рос большой дуб, залезть на который не составляло труда. В трезвом виде с дуба можно было запросто перебраться по качающейся, но крепкой ветке на крышу дома. После этого уже ничего не стоило подняться по наклонной крыше из красного шифера до конька и перелезть на другую сторону, где было большое слуховое окно, ведущее в студию Винсента.

Рискованный путь был предпочтительнее. Здесь возможность убиться насмерть была меньше, но зато возрастала вероятность быть пойманным. При этом надо было залезть по водосточной трубе до половины и ухватиться за веревку, свисавшую с одного стропила, видневшегося под свесом крыши. После этого, крепко держась за веревку, надо было отталкиваться ногами от стены до тех пор, пока амплитуда колебаний не позволит запрыгнуть в окно нашей спальни.

Однажды, ровно через неделю после того, как Ребекка совершила побег из нашего концлагеря, мы с Бобби улизнули из дому с целью оттянуться по полной программе. Эта цель была нами достигнута.

Путь из Крысиной штольни был немалый, и чем дольше мы шли, тем он становился длиннее, поскольку, во-первых, трудно было переставлять ноги, а во-вторых, лил дождь, а зонтиков мы с собой не взяли. На одной из улиц со мной нос к носу столкнулись (наверняка нарочно) трое громил, тоже под градусом. Бобби сказал им, что они не знают, с кем связываются, – очевидно надеясь, что это заставит их задуматься. Но они были не в том состоянии, чтобы задумываться, и побили меня.

Довольно сильно.

А потом еще сильнее.

Бобби, видя это, собрал все свои силы и приступил к решительным действиям.

Дал деру.

Я в нем не разочаровался.

Громилы, поразвлекавшись со мной, насколько я им это позволил, перебросили меня через стену ближайшего сада прямо в розарий, который, как вы понимаете, трудно было назвать ложем, усыпанным розовыми лепестками.

После этого они весело проследовали дальше.

Когда я добрался до дому, то выглядел так, что даже самая неразборчивая из ночных бабочек тут же улетела бы от меня, испуганно хлопая крылышками. Над левым глазом у меня зияла рана, из которой кровь хлестала с такой силой, будто собиралась вытечь из тела до конца. Я, правда, подозревал, что кое-что все же останется. Обе губы у меня были разбиты и распухли до таких невероятных размеров, как будто мне ко рту прикрепили надутые воздушные шарики.

Кроме того, я расцарапал лицо и руки в битве с миром растений. Бледно-голубая рубашка в полоску, которая вполне соответствовала погоде днем, когда сияло солнце, теперь была изодрана в клочья и перепачкана кровью.