Читать «Две жизни» онлайн - страница 39

— Какой зверь? — тихо спросил старик Юрынов. Много зверей он знал, много охотился, и стыдно ему было спрашивать Микентия Иванова. Он спросил тихо.

Микентий хлопнул валенком но валенку, стряхивая снег.

— Овца.

— Не знаю такого. Никогда не видал.

— Сестра гурану будет. Домашняя она, как олень. Много их в России.

Покенов засмеялся:

— Глупые люди, волос взяли, кожу бросили. Крепче разве будет?

— Кожа на овце осталась, волос срезали, опять вырастет. Там не глупые люди. — Микентий улыбнулся, показав белые, крепкие зубы.

— Зачем вернулся к глупым? — сощурив глаза, спросил Покенов. Он сплюнул и повернулся спиной.

Вечером в тесном доме Микентия собрались мужчины и женщины. На низком столе горела свеча. Женщины робко жались к дверям, а старики, важно покуривая трубки, сидели на жердяных нарах, заменявших кровать Микентию. Они с любопытством смотрели на сидевшего против свечи хозяина, но, встретясь с его быстрым взглядом, равнодушно отворачивались. Нехорошо быть нетерпеливым.

Микентий начал с того, как он уехал из стойбища, потом рассказал о Москве.

— Языком бегаешь быстро. Я что-то устал понимать тебя, — перебил его Юрынов. Он всю жизнь прожил в тайге один, и бедное воображение старого охотника не могло воспринимать рассказы.

Покенов сурово покосился на Юрынова и, не вынимая трубки изо рта, раздельно сказал:

— Зачем говорить мешаешь? Микешка в большом стойбище был. Там кормили его, учили говорить его там, сюда послали. Зря кормить не станут. Пускай говорит. Мы послушаем, а ты кури трубку.

Когда свеча сгорела наполовину и в воздухе стоял смрад от выкуренных трубок, Микентий начал сравнивать жизнь большой семьи с маленькой. Он говорил о колхозах.

— Скажи, Агапия, твоего мужика медведь сломал, кто помог тебе растить дочку?

Агапия, сухая старуха, вздрогнула, втянула голову в острые плечи и не ответила. Откликнулась ее дочь Санко:

— Кто поможет, если отца нет?

Она обвела сидящих взглядом черных продолговатых глаз, как бы вспоминая, помогал ли им кто, и не нашла ни одного: бедность была у всех, кроме Покенова. Но Покенов жадный.

Он встретился с ней взглядом и отвернулся. Выбив трубку о край стола, задал вопрос Микентию. Он понимал: надо Микешку сделать посмешищем всего стойбища. Тех не уважают, над которыми смеются.

— Скажи мне, ты много видал, умней всех ты... Скажи: если все вместе колхозом будем, — Покенов сделал паузу, — рыбы в реке больше будет?

— Больше не будет, — ответил Микентий.

— Может, в тайге зверя больше будет?

— Больше не будет.

Люди притихли. Санко подошла к столу. Юрынов позабыл о трубке.

— Может, люди в два раза меньше есть будут и потому богаче станут? — смеясь, спросил Покенов.

— Меньше есть не будут, — ответил Микентий.

Покенов выпрямился. Большая улыбка лежала на его вялых губах.

— Зачем колхоз тогда? Агапию кормить? — Покенов плюнул и отошел от стола. — Я буду кормить Агапию. Я колхоз буду!

Люди с уважением расступились перед ним, — что из того, что он злой и жадный, он умный. Микешка внук против Покенова. Санко грустно качала головой. Как ловко провел нехитрого Микешку старый Покенов.