Читать «Две жизни» онлайн - страница 31
Сергей Алексеевич Воронин
Бацилла соскочил с нар. И тут же раздался выстрел. Еще... Еще... За окном стало светло как днем. Это метнулась в небо ракета. Как большая стеклянная люстра, она повисла над лесом, освещая темную зелень елок и словно эмалированную листву берез. Паровоз протяжно загудел и, пройдя с разгона метров двести, остановился. Все кинулись к окнам. Снаружи донесся лай собак, отрывистые голоса конвоя. Еще одна ракета повисла над лесом. Голоса затихли вдали. Бацилла с досадой выругался. Еще бы минута, и он был бы на воле. А тогда ищи-свищи в лесу... Опередили!
— Замазывай порез! — скомандовал Колька Колхоз.
Ленечка схватил комок хлеба, смешанного с пеплом от махорки, и полез под нары. Снаружи донеслись голоса. Мишка Пугачев в край окна увидел конвойных с фонарями. Они несли за руки и за ноги человека.
— Товарищ начальник, бежали из этого вагона, — доложил кто-то снизу.
Мишка еще больше изогнулся и увидел освещенного фонарем начальника конвоя. Он стоял у соседнего вагона.
— Староста! — позвал начальник конвоя и осветил лежавшего у рельсов беглеца. — Ваш человек?
— Наш! — удивленно-радостно ответил староста. — Моргунов-конокрад.
— Расстрелять Моргунова-конокрада, — спокойно сказал начальник конвоя.
Охранники подхватили бежавшего за руки и за ноги и понесли в лес. Они скрылись во тьме.
Наступившая тишина вдруг огласилась криками. Кричали из Мишкиного вагона, из соседних, из других.
— Не имеешь права! — надрывался Бацилла. — Это тебе не беломорские пеньки.
— Мослы! — вопил Ленечка.
Начальник конвоя погасил фонарь и пошел к лесу. «Неужели расстреляют?» — испуганно думал Мишка. Он вздрогнул, словно это по нему ударили, когда гулко, по-лесному звонко, прогремел выстрел. «Убили!» — в ужасе прошептал Мишка и показался себе таким беззащитным, что начал тоненько скулить, представив, что вот так же и его могут пристрелить и никто не вступится, как будто так и надо.
А из лесу волнами шел смешанный густой запах хвои и берез. Из туч показалась луна и свободно, легко покатилась над землей. Ей не было никакого дела до того, что произошло на глухом перегоне.
С хвоста эшелона подошли еще конвойные.
— Ну что? — раздался из темноты голос начальника.
— Ушел, — ответил один из конвойных. — Далеко успел.
— Кто ж это подорвал-то? — и с завистью и с восхищением спросил Бацилла. И, не вытерпев, крикнул. — Князь, кто подорвал?
— Гришка Семафор, — донеслось из соседнего вагона.
— Ну, погуляет теперь Семафор. Ух, погуляет теперь! — хохотнул Бацилла и оскалил зубы. Они влажно блеснули, освещенные луной. — Э, кусок мяса, не успел я с ним вместе рвануть... — И с досады изо всей силы ударился головой о железную решетку.
Паровоз протяжно и часто ревел, напоминая конвою: пора в путь. Рядом стучали молотки — заколачивали дыру, в которую пролезли Семафор и конокрад Моргунов.
Мишка Пугачев лежал, свернувшись в комок. Он ни о чем не думал, ни о чем не мечтал. Ему было страшно».
На этом я закончил рассказ о Мишке Пугачеве. Лег спать и сразу же уснул.
Первая мысль, как только я проснулся, была о написанном ночью рассказе. «Неужели мог быть такой произвол? Неужели убили Моргунова?» — думал я.