Читать «Две жизни» онлайн - страница 238
Сергей Алексеевич Воронин
С той стороны улицы к ним подошел Степан Тихонов, с черным от загара лицом и белой шеей, видневшейся в вороте рубахи.
— Привет! — Он подал несгибаемую ладонь сначала Николаю Медведеву, потом Вениамину Александровичу. Но ни на того, ни на другого не посмотрел, глядел в конец улицы, будто высматривая там кого. — О чем речь?
— Боб не посадил, а приехал к нам жить, — сказал Николай Медведев.
— Он, Коля, пенсионер. На заслуженном отдыхе.
— Вижу, за словом в карман не полезешь. Но все равно боб должен посадить...
— У него нет своей земли, Коля.
— Ну и хрен с ним! — выругался Коля и пошел домой.
— Надолго? — спросил Тихонов, глядя теперь в другой конец деревни, словно чего там отыскал.
— На все лето.
— Кем до пенсии был?
— Геологом, — чтобы отвязаться, сказал Вениамин Александрович, хотя геологом никогда не был.
— Понятно. Нефть. В каких местах?
— Во многих, — многозначительно ответил Вениамин Александрович. И эту многозначительность понял Тихонов.
— Ясно. Государственная тайна. Молчу.
— Хорошо здесь у вас, — сказал Вениамин Александрович.
— Где? — быстро оглянулся Тихонов.
— Вообще.
Степан Тихонов на этот раз медленно осмотрелся и ничего не сказал.
— Кем вы работаете? — помолчав, спросил Вениамин Александрович.
— Куда пошлют.
— Что же, у вас нет определенной специальности?
— Наоборот. Любую работу делаю.
— Ах вот как. А Николай Медведев?
— Колька-то? Он механизатор. И на комбайне, и на тракторе, и на машине. На чем хошь. И на косилке. А чего вам?
— Да так, просто поинтересовался...
— А-а... Он парень толковый. Только шебуршить любит, особо если поддавши.
— У вас шрам на щеке. Воевали?
— А кто не воевал? У нас полдеревни выбито. Сходи на кладбище, обелиск увидишь. С четырех сторон именами заполнено. Все погибшие в войну. Кто на фронтах, кто в партизанах. Тут нас тоже не щадили. А ты где, на каком фронте был?
— На Западном.
— В каких частях? — живо взглянул Тихонов на Вениамина Александровича.
— В интендантстве.
— А-а, — тут же утратил интерес к разговору Тихонов и стал закуривать.
К ним подошла согнутая в дугу старуха с берестяным лукошком, прикрытым чистой тряпицей.
— Слышь-ко, беженец, — сказала она, с трудом заглядывая в лицо Вениамину Александровичу.
— Здорово, тетка Дуня! — сказал ей Тихонов.
— Здравствуй, Степушка. Слышь-ко, беженец, возьми-ка у меня десяток яиц. Свежие, прямо с-под куры.
— А зачем мне? Я у хозяйки столуюсь.
— Ну и что, — сказал Тихонов, — сгодятся и эти. А тебе куда деньги-то? — спросил он старуху.
— Ой, Степушка, да рази им места не найдется.
— Это ты верно. Хотя, говорят, при коммунизме их и не будет. Так, товарищ геолог?
— Хорошо, я возьму, только больше не приносите.
— А ягоду? Земляника у меня. Скоро пора подоспеет, как не принести. Принесу. — Тетка Авдотья завязала рубль в угол платка. — А ты переложи яйца-то, а лукошко мне отдай.
— Так ты и отдай хозяйке, — сказал Вениамин Александрович.
— Нет уж, знаю я твою Лизавету. Неси сам.
Вениамин Александрович понес сам.
— Вот яйца купил, — сказал он Елизавете. — Надо освободить лукошко.
— Ну и освобождай, коли купил, — неодобрительно кинув взгляд на лукошко, сказала Елизавета.