Читать «Союз обворованных» онлайн

Хазарин Андрей

Союз обворованных

Описываемые события, имена действующих лиц, названия фирм и организаций, географические названия и т. п. (кроме общеизвестных) полностью вымышлены. Любые совпадения являются случайностью и не могут служить основанием для каких-либо претензий к автору или издательству.

Пролог

Зинёвская конференция

Декабрь в этом году выдался, по меркам чураевского климата, самый обыкновенный: то оттепель, лужи, туман, то вдруг подморозит и начинается отчаянная скользея. А тем более на сельских дорогах, где нет бесконечного городского потока машин, успевающих за день раскатать непрочный ледок до слякоти.

Сельцо Зинёвское исключением не было, даже более того: хоть сам Перепелкинский район оживленный, пригородный, а потому сплошь куркульский и торговый, это сельцо населяли в основном железнодорожники и рабочие мелового заводика при богатом карьере; работающим мужикам на приусадебное хозяйство времени не хватало, бабы же, по сельской своей отсталости, за руль садиться не любили и на городские рынки добирались больше электричками. Так что зинёвские дороги покрывал твердый, непорушенный гололед, на местном диалекте именуемый куда более емким и живописным термином «сракопад».

Когда-то, в давние времена, сельцо принадлежало помещикам Зинёвским, от которых осталось только название. Однако же года три назад появился вдруг некий энергичный человек средней молодости, объявил себя наследником Зинёвских, даже паспорт имел на эту фамилию (в паспорте, правда, записан он был без двух точек над «е», просто Зиневский), однако добиваться восстановления наследственных прав не стал, а только лишь выкупил флигель в бывшей барской усадьбе, отстроил в рекордные сроки и стал в нем жить-поживать время от времени, наездами из Чураева. Местные старики поудивлялись — помнили ещё рассказы о последних Зинёвских, «барышнях»: было их три сестры, все старые девы, так откуда бы, извините, взяться наследнику? Поудивлялись — и махнули рукой, ибо вреда от Адама Сергеевича не было, на ремонте флигеля народ у него немало подработал, да и постоянно на участке двое-трое из местных крутились. Кроме того, он подарил школьному музею картину неизвестного художника с изображением пруда и водяной мельницы на речке Чуре (и посейчас на том месте стоит полуразвалившееся сооружение из почерневших от времени бревен, связанных почерневшими же скобами ручной ковки) и даже периодически заглядывал в местную церквушку, оставляя щедрые пожертвования…

Двадцать шестого, на следующий день после католического Рождества, которое в наших православных краях большинство населения не отмечает (если не считать граждан особенно изобретательных в изыскании повода для выпивки), к флигелю Адама Сергеевича съезжались автомобили. Осторожно сворачивали с шоссе, оно же — сельская Мэйн-стрит, то бишь улица Ленина, на засыпанную свежей щебенкой дорогу к усадьбе, проползали, валко покачиваясь, до палисадника вокруг отстроенного флигеля и останавливались напротив входа, где курили рослые широкоплечие молодцы единообразной наружности. Мягко клацали дверцы, пассажиры выходили, а машины отъезжали в сторонку, на свободную площадку, тоже, кстати сказать, со щебеночным покрытием. Автомобили были разной степени скромности — все не ниже «БМВ», но и лимузинов не наблюдалось. Выделялся только темно-синий, облепленный красными фонарями, как марсельский бордель, «понтиак» господина Длугача, однако Анатолий Еремеевич всегда отличался некоторой экстравагантностью.