Читать «Переправа» онлайн - страница 51

Ваня отобрал у нее носовой платок, вытер ей глаза и поцеловал в щеку.

— Вот и хорошо, вот и умница… Я люблю, когда обо мне плачут. А то уезжаешь всерьез, надолго, а все хохочут, анекдотики шпарят — просто лопаются от радости, как будто дождаться не могут, когда ты, наконец, уберешься с глаз. Сплошные бодрячки… Ты плачь, пожалуйста, сколько захочешь, ладно?

Настя улыбнулась сквозь непросохшие слезы, взяла Ваню под руку и прижалась головой к его плечу.

— Просто не знаю, как я буду без тебя…

Они медленно пошли по набережной, глядя на темную воду, на Дворцовый мост в синеватой дымке. Из-под моста вылетел белый «Метеор». За ним радужился павлиний хвост вздыбленной воды. Ваня молчал. Молчать было легче, чем говорить.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Настя.

— Трудно сразу сказать… Обо всем. О нас с тобой, о матери, о Сергее, о комиссаре…

— О комиссаре? — удивилась Настя. — Что с ним?

— Понимаешь, не могу себе представить, что было бы со мной без него… Да и не только со мной. А мы… получили дипломы и разбежались.

— Но ведь это естественно.

— Что — естественно? Три года у него были мы… вернее, он у нас. Три года все нам — без остатка… Знаешь, есть такие учителя — все высчитывают, кому какой кусок души отвалить. А для комиссара все были одинаковы, что я, что Федор, что тот же недотепа Семенюк… Сколько он с ним возился — другой бы плюнул давно. А сегодня я пришел к нему и вдруг увидел: один… Сидит в пустой мастерской, как на похоронах.

Ваня помрачнел, злясь на себя: захотел выглядеть настоящим мужчиной и не сказал комиссару все, что хотел сказать. Может, оттого и прощание у них получилось таким суховато-деловым, что оба боялись показаться сентиментальными? «Глупо, — думал Ваня, — ужасно глупо. Оставили для обихода суровые будни, суровое небо, суровые слова, а на все остальное понавесили ярлыки. Сами навесили, сами и пугаемся…»

— Не понимаю, из-за чего ты разволновался? Придут другие.

— С другими другая любовь, — хмуро сказал Ваня.

— Завидую я тебе, — тихо сказала Настя, — просто по-черному! Для нашей Брониславы нет разницы… как сборка шасси на конвейере: сегодня одни, завтра другие. А твоему комиссару никто не заменит ни ребят, ни тебя… Да и вам тоже.

— А тебе? — неожиданно для себя спросил Ваня.

Настя повернулась к нему лицом и сказала, как клятву:

— И мне.

Ваня перевел дыхание, обнял Настю и прижал к себе.

— Два года пролетят быстро, Аленушка, вот увидишь.

— Для тебя…

— Почему только для меня?

— Потому… Ты будешь служить, а я буду ждать. Ждать всегда дольше.

И ругал себя последними словами. Не мог просто, по-человечески попрощаться — весь вечер, да и наутро возле военкомата, трепался, как партерный клоун, разыгрывая из себя супермена… А его письма Насте из армии? «Жив-здоров, чего и тебе желаю…» Некогда, видите ли, писать — служба заела. Тоже — генералиссимус лопаторных войск. Конечно, Настя обижена. И права… Другая на ее месте вообще бы писать перестала.

Рота горохом сыпалась навстречу Ване по крутой лестнице, строилась на вечернюю прогулку. Солдаты ворчали: Митяев властно выключил телевизор, не дожидаясь конца фильма. На памяти Вани Митяев нарушил распорядок только однажды во время первенства мира по футболу — играла наша команда с чехословацкой сборной. Да и то с разрешения дежурного офицера.