Читать «В ту ночь, готовясь умирать...» онлайн - страница 98

— Я ввиновата! Думала, что Исмаил откажется, если про к-калым узнает. А вы, дядя, ккем ему доводитесь?

— Исмаил мой племянник. Самый любимый. Так что подумай, доченька! Не терзай парня — похудел, извелся весь, мрачные мысли до добра не доведут!

— Эй, Фарида! Ты что, утонула в тазу?

— Иду, мама, бегу! — Фарида, прихрамывая, ринулась вниз по лестнице.

Кичи-Калайчи хотя и остался один, скучать ему было некогда. «Вот, оказывается, в чем дело, — размышлял старик, рассеянно оглядывая убранство комнаты, — ишь чего надумала, проказница. А золотое сердце у девушки! Ради помощи матери отказаться от любви, пожертвовать собственным счастьем ради карапузиков — на это не каждая девушка способна, тем более что аллах дал ей красоту с добротой, а для равновесия — два недостатка впридачу, хотя и одного достаточно, чтобы у девушки не сложилась личная жизнь».

Старик поерзал на подушках, умащиваясь поудобнее, и стал думать об Исманле. У этого химика тоже есть кое-какие минусы. Ну хотя бы его въедливое любопытство о степени родства с Кичи-Калайчи. Вот зануда! Сколько пришлось объяснять, убеждать… А он заладил: «Как это так, чтоб человек из Кана-Сираги вдруг оказался родным дядей рожденному в отдаленных краях Салатау?» В конце концов, все земляне — земляки.

И не хотелось старику, а пришлось вспомнить старый солдатский анекдот времен русско-японской войны.

Короче говоря, Кичи-Калайчи со своим без малого столетним опытом сумел так закрутить корни родословного дерева, что у Исмаила в глазах рябь пошла. Поверил.

3

Старик хотел было еще поразмыслить о различии характеров Фарнды и ее возлюбленного, но в эту минуту в комнату вошёл улыбчивый, с пышными батыраев-скими усами и звонким непрокуренным голосом каменщик. Хозяин вытер полотенцем руки, отбросил его вместе с передником на старый табурет и — Кичи заметил, — слегка прихрамывая, подошел к гостю:

— Ассалам алейкум! Рад приветствовать твой приход. Кого имею честь принять в моем недостроенном доме?

— Здоровья тебе желает ото всего сердца Кичи-Калайчи.

— А меня зовут Абдул-Кадир из Урари.

Хозяин и гость уважительно пожали друг другу руки и уселись на ковер. В ту же минуту, словно за дверью стояла, а не перемывала своих замурзанных сынков и дочек, вошла жена каменщика и внесла на деревянной подставке большую сковороду со шкворчащей яичницей — ну не меньше десятка яиц перемигивались желтыми глазками с аппетитными полукружиями горской колбасы, пропахшей тархуном и кинзой, реганом, укропом и еще добрым десятком трав. Мигом расстелила женщина клеенку, ловко подбросила и прямо-таки в воздухе разломила теплый чурек на четыре ровных части. Тут же, словно под ковром у хозяев была теплица, появились багрово-мясистые помидоры, чуть-чуть колючие огурцы и поблескивающие росянками изумрудные перья лука.

Кичи-Калайчи, и сам скорый на всякое дело, подивился проворству этой немолодой уже горянки, хотя как бы иначе она могла управляться со своим большим симфоническим оркестром, будь ее руки поленивее?

Так же мгновенно возникла на столе бутылка с праздничной наклейкой «Экстра», две сверкающие рюмки и кувшин, запотевший от ледяной родниковой воды. И только тогда хозяйка сказала: