Читать «Комментарий к роману "Евгений Онегин"» онлайн - страница 711

Ты помнишь море пред грозою. Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к ее ногам.

В заключение скажу: гипотеза, что стеклянный башмачок был не впору Марии Раевской, а принадлежал ее сестре Катерине, от которой перешел к Елизавете Воронцовой, кажется весьма стройной, но, вероятно, может быть разрушена так же легко, как прежние замки из того же морского песка.

55. И брань, и саблю, и свинец.

Можно предположить, что в этой довольно туманной строке речь идет о каких-то петербургских дуэлях Онегина (как ясно сказано в варианте), а не просто об упражнениях в фехтовании и пистолетной стрельбе. Но при чем все-таки «брань»? Кстати: не знаю, известно ли нашим пушкинистам, что поэт в конце 1820-х или начале 1830-х гг. занимался фехтованием со знаменитым преподавателем этого искусства, французом Augustin Grisier (см. любопытную биографическую заметку, приложенную к труду Гризье «Les Armes et le Duel», Paris, 1847).

56. Сплин.

Это «английское» слово Пушкин нашел у французских писателей, часто употреблявших его (например, Парни, в первой части поэмки «Годдам», ноябрь 1804 г., где «сплин» поставлен в один ряд с «sanglant rost-beef» — правописание, принятое и Пушкиным). Пушкин находил («Литературная газета», 1831, № 32), что «сплин» особенно отчетливо выражен Сент-Бёвом в его книге «Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма», 1829, причем совершенно непонятна похвала этому до смешного бездарному произведению со стороны нашего поэта, столь хорошо (не в пример современникам) понимавшего пошлость Беранже и пресность Ламартина. В этом «Делорме» находится один из самых смехотворных образов во всей французской литературе: «Я вальсировал… обнимая мою красавицу влюбленной рукой… ее прекрасные груди были подвешены к моему содрогающемуся сердцу, как висящие с дерева плоды». Как мог проницательный взгляд Пушкина не приметить этого гермафродита с анатомическим театром в выемке жилета?

57. Знакомые речи

Прочитав первую главу ЕО, Вяземский сообщил «на ушко» Александру Тургеневу, в письме от 22 апреля 1825 г., что в «Чернеце» Козлова, третьестепенного стихотворца того времени, «больше чувства, больше мысли», чем у Пушкина; и в тот же день (литературные судьи, приглашая на казнь, любят соблюдать порядок) третьестепенный стихотворец Языков писал брату, что, дескать, дай Бог, «Чернец» окажется лучше «Онегина».

58. Раскольников, герой «Бедных людей».

«Грандисон, герой Кларисы Гарлоу, — преспокойно пишет Чижевский (упомянутый труд, с. 230, перевожу с англ.), — известен матери только как прозвище московского унтер-офицера!» (сарджента). Особенно хорош этот восклицательный знак. К ошибкам в русском тексте Чижевского прибавились ошибки беспомощного перевода (следовало, конечно, либо сказать «энсин», либо объяснить удельный вес русских гвардейских чинов того времени). И далее: «Превращение (продолжаю переводить — В. Н.) старухи Лариной из чувствительной девы в строгую хозяйку было обычным явлением и для мужчин, и для женщин в России». Что значит этот бред?