Читать «Комментарий к роману "Евгений Онегин"» онлайн - страница 119

Онегин появляется только в следующей строфе и пропускает выход Истоминой, но несколько песней спустя он узнает, что именно пропустил, — когда (как описано в гл. 8, XXXV, 9, 12–13) зимой 1824 г. будет читать русские журналы за тот ушедший год. Тогда же он, возможно, обнаружит в булгаринских «Литературных листках» (IV, от 18 февраля 1824 г.) эти десять строчек, первый опубликованный отрывок из романа (гл. 1, XX, 5—14) — по словам редактора, «по памяти продиктованный ему одним путешественником», быть может, самим Онегиным, только что побывавшим в Одессе; или, что более вероятно, он откроет булгаринский «альманах» «Русская Талия» на 1825 г. (выпущенный в середине декабря 1824 г.), где найдет те же десять строчек под портретом несколько полноватой Истоминой работы Федора Иордана (8 декабря 1824 г. она танцевала петербургскую премьеру «волшебно-героического» балета в пяти актах, поставленного Дидло по «Руслану и Людмиле») и там же — впервые опубликованные отрывки из «Горя от ума» Грибоедова (см. коммент. к гл. 8, XXXV, 7–8).

Осенью 1817 г., когда Истоминой было всего восемнадцать, ее кроткое очарование, темные волосы и прелестный румянец стали причиной одной знаменитой петербургской дуэли. Пятого ноября того года она повздорила со своим молодым покровителем графом Шереметевым, и Грибоедов уговорил ее зайти на чашку чаю в квартиру, где он жил вместе с графом Завадовским (в последнем знатоки прототипов узнают персонаж, упомянутый в «Горе от ума» (IV, 4):

…во-первых, князь Григорий!! Чудак единственный! нас со смеху морит! Век с англичанами, вся английская складка, И так же он сквозь зубы говорит, И так же коротко обстрижен для порядка.

Завадовский был безумно влюблен в Истомину. Шереметев обратился за советом к Якубовичу, прославленному дуэлянту (уже отправившему на тот свет десяток храбрецов), и тот предложил partie carrée. Естественно, и Завадовский, и Грибоедов хотели драться с Якубовичем; после некоторых колебаний Завадовскому достался Шереметев, а Грибоедову — Якубович. Дуэль началась с поединка Завадовского и Шереметева на Волковом Поле 12 ноября вскоре после полудня (Онегин, вероятно, был еще в постели) Стрелялись из пистолетов Лепажа с расстояния в 6+6+6 шагов (см. коммент. к гл. 6, XXIX–XXX). Секундантами были некто д-р Ион (Джон) и приятель Онегина Каверин. Шереметев выстрелил первым, и его пуля вырвала клок воротника на сюртуке Завадовского. «Ah, il en voulait à ma vie! À la barrière!» — вскричал граф Завадовский (невольно перефразируя возглас графа Розамбера из «Окончания любовных приключений Фобласа» («Fin des amours de Faublas»), когда, на совсем другой дуэли, пуля противника срезает ему с головы прядь волос: «C'est à ma cervelle qu'il en veut!») — и с шести шагов прострелил Шереметеву грудь. В яростной агонии бедняга метался и бился в снегу, словно огромная рыбина. «Вот тебе и репка», — грустно и по-свойски сказал ему Каверин. Гибель Шереметева отложила поединок Якубовича и Грибоедова; он состоялся годом позже в Тифлисе (23 октября 1818 г.) первоклассный стрелок, зная любовь великого писателя к игре на фортепьяно, аккуратно прострелил ему ладонь левой руки, повредив мизинец; это не помешало Грибоедову и дальше музицировать, но десять лет спустя лишь этот скрюченный мизинец помог опознать его тело, до неузнаваемости изуродованное толпой персов во время антироссийского бунта в Тегеране, где Грибоедов служил посланником. 11 июня 1829 г. Пушкин, знавший Грибоедова с 1817 г., ехал из Грузии на юг, через Армению, в Арзрум, и на повороте дороги ему повстречалась запряженная двумя волами арба — это везли в Тифлис тело Грибоедова. Истомина вышла замуж за второсортного актера Павла Якунина и в 1848 г. умерла от холеры.