Читать «Саломея» онлайн - страница 17

Залпом осушает кубок вина.

Саломея. Дай мне голову Иоканаана.

Иродиада. Правильно говоришь, дочь моя. А что касается тебя, то ты просто смешон со своими павлинами.

Ирод. Замолчи! Ты постоянно что-то выкрикиваешь; выкрикиваешь, будто ты хищный зверь. Не нужно этого делать. Больше я не могу выносить твой голос. Молчи, говорю тебе… Саломея, ты только подумай, что делаешь. Быть может, человек этот послан Богом. Он святой человек. Перст Божий касался его. В его уста Господь вложил слова, вселяющие ужас. Господь всегда с ним — во дворце точно так же, как и в пустыне… Во всяком случае, это вполне возможно. Нам не дано этого знать. Возможно, за ним стоит Господь и Господь присутствует в нем. Так что если он умрет, то и меня может постигнуть несчастье. Ведь он говорил, что в тот день, когда он умрет, с кем-то случится несчастье. Под этим кем-то он мог подразумевать только меня. Вспомни, ведь я поскользнулся в крови, как только вошел сюда. И еще я слышал хлопанье крыльев в воздухе, хлопанье могучих крыльев. Это очень дурные предзнаменования, но были ведь и другие. Я уверен, что были и другие, пусть даже я их и не заметил. Так вот, Саломея, ты же не хочешь, чтобы меня постигло несчастье? Ты просто не можешь этого хотеть. Так что послушайся меня.

Саломея. Дай мне голову Иоканаана.

Ирод. Видишь, ты даже не слушаешь меня. Только старайся сохранять спокойствие — я… я вот спокоен. Я совершенно спокоен. Послушай меня. Здесь у меня в одном месте спрятаны драгоценности, которых никогда не видела даже твоя мать; драгоценности, можно сказать, невиданные. Там у меня есть ожерелье из четырех рядов жемчугов, подобных лунам, связанным между собою серебряными лучами. Они словно пятьдесят лун, пойманных в золотые сети. Некогда ожерелье это носила на груди своей, матовой, как слоновая кость, одна из красивейших цариц. И когда ты наденешь его, ты станешь прекрасна, как царица. У меня также есть аметисты двух разновидностей: одни из них черные, как вино, другие красные, как то же вино, но разбавленное водой. У меня есть топазы желтые, как глаза тигров, и топазы розовые, как глаза лесных голубей, и топазы, зеленые как глаза кошек. У меня есть опалы, пылающие холодным пламенем, наполняющие душу печалью, страшащиеся вечерних сумерек. У меня есть ониксы, подобные глазным яблокам мертвой женщины. У меня есть лунные камни, изменяющие свой вид вместе с луной и тускнеющие под лучами солнца. У меня есть сапфиры, величиной с птичьи яйца и голубые, как васильки. В них словно заключено волнующееся море, синеву волн которого никогда не разбавляет свет луны. У меня есть хризолиты и бериллы, хризопразы и рубины, сардониксы и гиацинты, а еще халцедоны, и я отдам тебе их — все их отдам и прибавлю к ним много чего другого. Царь Ост-Индии прислал мне на днях четыре опахала из перьев попугаев, а царь Нумидии — одеяние из страусовых перьев. У меня есть кристалл, в который женщинам смотреть не дозволено, и даже молодым мужчинам нельзя его видеть до тех пор, пока их не высекут розгами. В перламутровом ларчике у меня хранятся три бирюзовых камня поразительной красоты. Тот, кто украсит ими голову, может представить себе вещи, которых на самом деле нет на свете, а если он будет держать их в руке, от него не понесет ни одна женщина. Это огромные сокровища выше всякой цены. Это сокровища, не имеющие цены. Но это еще не все. В эбеновом ларце я держу два янтарных кубка, в точности похожих на золотые яблоки. Если в эти кубки недруг подмешает яду, они становятся похожими на серебряные яблоки. В ларце, выложенном янтарем, у меня хранятся сандалии, инкрустированные хрусталем. У меня есть мантии, привезенные мне из страны серов, и браслеты из города Евфрата, украшенные карбункулами и нефритом… Чего ты больше всего желаешь, Саломея? Назови мне то, чего ты желаешь, и я дам тебе это! Я дам тебе все, о чем ты только попросишь, за исключением одного. Я отдам тебе все, что у меня есть, за исключением одной только жизни. Хочешь, я отдам тебе облачение первосвященника? Или завесу Святая Святых?