Читать «Великое противостояние» онлайн - страница 102
Лев Абрамович Кассиль
Вот почему такая строгая тишина сковала все вокруг нас, вот почему не было света над Москвой и весь мир погасил свои огни.
По-разному узнавали об этом люди. А нам выпало на долю узнать вот так… И сразу вчерашний день ушел куда-то очень далеко, словно давным-давно был он и какая-то грозная черта отделила его от нас навсегда.
Стряслось то, о чем не раз говорили, предостерегая нас, книги, газеты, песни — «Если завтра война, если завтра в поход…». А вот уже не завтра… Сегодня! Это случилось, а мы были далеко от своих, мы ничего не знали, занимались пустяками, огорчались, что пропали «загадалки», устраивали суд из-за рыбы…
— Да, Сима, вот как, — проговорил Ромка. Таким серьезным я видела его только один раз — когда он подошел ко мне после похорон Расщепея.
А ребята стояли затихшие, и лица у них, слабо освещенные уже начинавшейся зарей, показались мне осунувшимися.
— А мы уже ответили ударом на удар? — спросил Игорь.
— Наверно. Что же ты думаешь, ждать будем? — негромко ответил Рома Каштан.
— Узнают, как на нас лезть! — проговорил Дёма.
— Я их, этих фашистов, всегда терпеть не могла! — с сердцем сказала Галя.
— И я, — поддержала ее Люда. — Через них теперь уж лагерь, наверно, отменят.
— Ну, сажайся, грузись! — скомандовал Чиликин. — В Москве поговорите.
Мы быстро погрузились на катер. Давно я не была на «Фламмарионе». И когда теперь попала в знакомую маленькую каюту, освещенную лампочкой в потолке, я вспомнила наше плавание с Расщепеем. Мне показалось, будто какой-то особенный смысл был в том, что весть о войне, о «великом противостоянии», пришедшем для всех нас, приплыла ко мне на маленьком кораблике Расщепея. Словно он сам прислал за мной своего «Фламмариона».
А ребята были до того истомлены этим трудным и несчастным днем, который начался таинственными приключениями и закончился таким ошеломляющим сообщением, что, прикорнув в разных уголках катера, привалившись друг к другу, голова к голове, все скоро заснули. И тогда Ромка шепотом сказал мне:
— Киев бомбили… Минск… А я потом слышал радио по-немецки. Фанфарят на весь мир, барабанят и гавкают на весь свет из своей рейхсштабквартиры, собаки, что наши отступают.
— Врут, конечно. Да, Ромка?
— Да нет, как тебе сказать… — замялся Рома и посмотрел на заснувших пионеров. А потом, еще понизив голос, добавил: — А телескопов твоих надо скорей по домам развести… Что это за история у вас с лодкой вышла, не пойму.
Я рассказала Ромке об исчезновении наших «загадалок».
— Странно… — протянул он рассеянно, думая, видимо, о чем-то другом. — Ну, да сейчас в этом и разбираться некогда. А вот у Малинина вашего отец утром на фронт уезжает. Надеюсь, успеет проститься.
Мы помолчали оба. Ровно стучал мотор «Фламмариона». Ромка сидел на кожаном диване, припав лицом к стеклу, слегка сдвинув шторку окна, за которым не было огней, но уже проступала утренняя голубизна. Он сидел, полуотвернувшись от меня, прикрыв сбоку от света лампочки глаза ладонью, и я наконец решила спросить его: