Читать «Люди одного экипажа» онлайн - страница 13

Летчик быстрее заработал руками, замелькали его ладони. Ухватившись за канат, он притянул его ближе к груди. Краснофлотцы, подтащив его метра на два от борта, перенесли канат к корме. Он раскрыл рот, блеснули зубы, он что-то закричал, но вот голова его окунулась в гривастую струю; выпрыгнув почти наполовину из воды, он закричал и снова исчез.

Баштовой был сейчас похож на одного из персонажей репинской картины запорожцев, пишущих письмо султану.

— Вытаскивайте его! — приказал Дубонос.

— Будете говорить с ним? — спросил Горигляд.

— Зачем он мне?

— Куда его?

— В таранный отсек.

— Есть, в таранный отсек!

Лейтенант весело спустился по трапу.

Дальше путь проходил спокойно. Над кораблями барражировали истребители. Обнаженные скалистые берега проплывали перед глазами. Губанов сидел в кают-компании и ел вареную свеклу, круто посыпая ее солью. Пальцы его окрасились.

— Можно? — спросил Дубонос, нацеливаясь в тарелку.

— Пожалуйста, Петр Николаевич...

— Помогает от желудка? — спросил Дубонос.

— Точно не знаю... Просто люблю. Мне всегда кок варит свеклу.

— На тральщике меня угощал командир апельсинами королек. Тоже темно-красный, такой же, — сказал Дубонос, с аппетитом раскусывая бурак.

— А я апельсины не люблю, — сказал Губанов, — они кислят.

— А я не люблю халву. — Дубонос засмеялся. — Помню, в детстве еще, в Николаеве, я на спор съел коробку халвы, и после того так опротивела...

— Теперь халвы нет, — серьезно заметил Губанов, — а ореховую халву я любил.

Они съели тарелку свеклы, вытерли руки и поднялись на палубу, ни слова не сказав о недавно проведенном бое, о своих впечатлениях. Только когда Губанов взялся за поручни, чтобы снова нырнуть вниз, так как опытное его ухо уловило какие-то чужие звуки в правом моторе, Дубонос спросил:

— Как во время этого приключения, — он покрутил пальцем, — вели себя мои критиканы?

— Гетман и Ковтун? — догадался механик.

— Да.

— Как нужно вели себя — работали, — сказал механик и скрылся в люке.

— Как будто всю жизнь воевал наш механик, — сказал Дубонос Баштовому.

— Воевать не страшно, товарищ командир, — приподнимая круглые свои брови, точно нарисованные углем на красном лбу, ответил боцман, — не страшно, когда с пользой. Вот в первом году было трудно воевать, горько. А теперь веселее. Идем к прежним крымским базам. К родному Севастополю. Наверное, скоро начнем немцев со всего водоплеска вытряхивать, товарищ командир.

— Почему так думаешь, Баштовой?

— Все потащили к фронту. Вчера ночью над берегом десятка три лайб и баркасов прошли. В устьях стояли до этого... Ночами идут...

...Катер мчался вперед. Виднелись очертания знакомых берегов прифронтовья. Поднимались на пурпурном закате мыс и далекий шпиль часовни на противоположной стороне бухты. Докатился отдаленный рокот орудийного выстрела береговой батареи. Низко над водой возвращался морской ближний разведчик, свесив поплавки и поблескивая мотором.

— Вот и дошли, — сказал Дубонос Горигляду.