Читать «Всего лишь скрипач» онлайн - страница 167

Разговор перешел на злободневную политику, и высказывания Наоми становились все более оригинальными. Потом сели за карточные столы. Наоми играла с азартом, одновременно оставаясь воплощением красноречия; каламбуры и остроты сыпались как из рога изобилия; маркиза была предметом всеобщего восхищения и заслуживала этого. Глаза ее светились умом и жизнерадостностью.

Было три часа ночи, когда в доме погасли огни. Наоми сидела в своей комнате в ночной рубашке, подперев щеку округлой рукой; ее длинные волосы падали на плечи, лицо пылало; она с жадностью выпила стакан воды.

— Я вся горю, как в лихорадке, — сказала она горничной. — Устала, но не могу уснуть. А ты иди к себе.

Оставшись одна, Наоми перевела дыхание; грудь ее вздымалась.

— Как я несчастна! Почему я обречена страдать? Почему вечно маюсь этими придуманными муками, которые год от года становятся горше! — И она вспомнила исчадие демонов в «Искушении», существо, которому силы зла дали жизнь и человеческие чувства; ей пришло на ум, что сама она сродни этому существу. — Да, демоны вызвали меня к этой жизни! О, хоть бы прошлое исчезло, рассыпалось в прах, как мы сами исчезнем, когда умрем! Не иначе как это у меня болезнь: всякая встреча с земляком для меня пытка, а мой палач здесь — жаль только, что его труп не лежит на дне Сены. Владислав, — выдохнула она и внезапно умолкла. — Нет, больше я не буду мучить себя! Буду наслаждаться ароматом этой фальшивой жизни!

Она посмотрела на портрет маркиза, висевший на стене.

«Он улыбается, — подумала она. — Так буду же и я улыбаться! Грехи моей молодости не больше, чем его, и вдобавок… может быть, в это самое мгновение он целует белокурый локон на глупой головке. Грассо говорила мне… К несчастью, я люблю его».

Она долго сидела молча, склонив голову; лампа стала угасать. Наоми задремала.

Белый день уже пробивался сквозь гардины, когда она очнулась от своей беспокойной дремоты, бросилась на постель и заснула по-настоящему, обуреваемая сновидениями.

VIII

Она плакала кровью сердца, которая называется слезами.

А. Дюма

Знаешь ли ты Тиволи? Не живописный городок в горах Римской Кампаньи, нет, я имею в виду сад в пригороде Парижа, куда зазывают тебя афиши — эти немые сирены. Фиакр, одноколка или омнибус за несколько су довезут тебя до входа, а там за три франка на тебя обрушится Ниагара веселья. Оркестр Мюзара играет галопы из «Густава» и «Искушения», вальсы Штрауса и кадрили из оперетт. За те же деньги ты можешь посетить два театра, в меньшем увидишь физические опыты, в большем — целый водевиль; санки летят с искусственных горок, тысячи ламп горят среди зелени, а услышав возглас: «Фейерверк!» — ты последуешь за толпой на темную арену, где скоро трехцветные ракеты обратят ночь в день.

Туда, в этот шумный водоворот, мы сейчас и направимся.

Видишь этих прелестных женщин? Наверно, это аристократки, в жилах которых течет благородная кровь? Да, все дело в крови. Своей горячей кровью они заслужили эти богатые наряды, это женщины из той же касты, что и всемирно известные Лаис и Аспазия. Трехцветные фонари как фальшивые радуги сияют среди темных ветвей, чуть подальше звучит музыка — это песнь демонов из «Искушения», и женщины, вышедшие из грязи, кружатся в танце с сыновьями благородных семейств.