Читать «Продавец грез» онлайн - страница 38

Ко мне начало приходить понимание того, что эгоисты пребывают в каменном мешке собственных страхов, а те, которые помогают другим людям избавиться от их бед, облегчают беды собственные. Не знаю, придется ли мне когда-либо раскаяться в том, что я встал на этот путь, не знаю, что меня ждет, но торговля грезами, несмотря на то что это рискованно, может быть, станет отличной сделкой на рынке эмоций. Беспокойство моего товарища было так велико, что оно сделало, по крайней мере, на время, более спокойным мое восприятие своей духовной нищеты и многочисленных жизненных проблем, которые так и остались неразрешенными.

Я представил себе, каких трудов стоило продавцу грез вызволить меня из плена заблуждений. Он не просил у меня ни денег, ни признания, ни аплодисментов, но получил многое. Он получил немалую дозу удовольствия. Он был настолько счастлив, что принялся плясать на публике. Какой фантастический «рынок»! Единственное, о чем он попросил меня, — сделать то же самое.

Помогая Бартоломеу, я впервые бескорыстно помогал постороннему человеку, что было весьма трудной задачей для эгоцентричного интеллектуала, для того чтобы положить его в больницу, мы были вынуждены вступить в настоящую битву. Нам пришлось убеждать дежурную смену в том, что наш друг может умереть. Страшных истерик, которые закатывал Бартоломеу, им было мало. Персонал больницы общего профиля не был готов к чрезвычайным происшествиям, связанным с человеческим сознанием. Они знали, как лечить тело, но не знали, как обращаться с душой, которую нельзя потрогать руками, либо скрывали, что знают. Это была каста людей, которые, казалось, закрылись непробиваемой броней. Когда нам удалось поместить Бартоломеу в больницу, он уже немного приутих. Ему дали большую дозу снотворного и уже сонного отвели в палату.

Мы пошли про ведать его во второй половине дня. Бартоломеу чувствовал себя значительно лучше. Галлюцинации прекратились. Его уже выписывали. Он попросил нас рассказать обо всем, что случилось, и о том, как мы с ним познакомились. Его память помутилась. Учитель передал бразды правления мне. Я должен был объяснить то, что объяснению не подлежит. Когда я начал разговор, учитель вышел. Ему не нравилась излишняя экзальтация.

Я повел речь о том, кто такой продавец грез, как он мне помог, как позвал меня за собой, как мы увидели Бартоломеу у высотного здания. Рассказал про пляску, про вопрос о большой мечте, про то, как учитель и его позвал с собой, о виадуке, о ночном кошмаре. Иными словами, рассказал обо всем. Бартоломеу слушал с величайшим вниманием, качал головой и, запинаясь, бормотал: «Ну и ну!» Все казалось настолько нереальным, что я чувствовал себя сумасшедшим, который объясняет то, чего сам не понимает. Бедняга, как и учитель, пребывал в хорошем настроении и, пытаясь помочь мне расслабиться, заговорил: