Читать «Бруски. Книга I» онлайн - страница 59
Федор Иванович Панфёров
Тревожил и Чухляв, тревожил и говор на селе… Бабы смеялись у Шумкина родника, сторонились, а как уехал Степан в город, родные повалили со всех сторон – злой говор шепотком да с упреком передавали.
– Он еще бы Алай вот запрудить взялся, – говорили, – это бы еще делал.
Может, поэтому и владычица приснилась вверх ногами, может, оттого и тревога сжимала сердце, поднимала s позднюю ночь Грушу с постели, заставляла в темноте шептать молитву. Замерла в руках иголка, и заплатанные штаны сползли с колен на рябые половицы пола…
2
Заскрипели ворота.
– Ну, отец приехал, а матери нет, дочери нет, – раздался голос Огнева в сенях.
Бодрый, шутливый голос Степана успокоил Грушу.
– Аль приехал?!
– Прилетел… На тройке… Как тут у вас? – спросил Огнев. – Телеграмму я от Жаркова получил. Здесь он еще?
– Уехал вчера в Алай.
– А-а-а! Война, говоришь, была?
– Беда, – Груша застучала у шестка самоваром, – за грудки хватались…
– То-то он и уробел… Прислал – выезжай немедленно. Ну, вот и я.
Раздирая пальцами бороду, Огнев сел на лавку.
– А мне сон приснился: бритый ты вернулся домой.
– Ну! Да там враз побреют – пикнуть не сможешь, как околпачат. Кто в совет-то прошел?
– Кто? Шлёнка…
– От козла жди вони, от клопа – укуса. Ну, а еще кто?
– Ты… Заовраженцы тебя… А наши никак не хотели… Кирька Ждаркин да еще кто-то, уж я не помню…
– Та-ак… А я коней привел.
– Ну-у, коней?! – у Груши засияли глаза.
– Иди… Гляди…
Под сараем стояли три лошади – высокая, гнедая, в сизых плешинах чесотки – матка, сивый меринок и косолапый серенький жеребчик.
– Вот кони, – Огнев хлопнул рукой по приплюснутому заду жеребчика. – Не нравятся? Э-э, это в канцелярских руках они были… Мы их подчистим, подкормим, удержу не будет.
Груша смотрела на лошадей, на Степана – и в то же время вспомнила слова Чухлява: «Власть-то ему родня… Спарился бы со мною…»
– А вот и я! – и Стешка как вкопанная стала в пролете калитки.
– Ну-у! Быть не может! Как это ты себя узнала, а-а-а? – намеренно удивленно произнес Огнев, одновременно подмечая в дочери что-то новое.
Она будто пополнела. Во всяком случае раздалась, губы чуточку развернулись, потеряли упругость, зато лицо не птичье, а ясное, осмысленное, да и бег не козий, а прямой, решительный. И он подумал: «Красивая у меня дочь…»
От взгляда отца Стешка вспыхнула.
– Что, отгадайте? – она нагнула голову, держа руку за спиной.
– Рожон у тебя в руке! – задиристо, но в то же время и ласково произнес отец.
– Нет! – Стешка тряхнула головой. – Правда.
– Ну, чего у тебя, касатка? А ты говори, – как всегда в таких случаях, испуганно поторопила Груша.
Стешка потянула руку – из-за спины глянул синий конверт.
– От Сергея? Ну-ка, ну-ка! – Огнев тут же, в ногах у лошадей, опустился на чурбак. – Подлец! Сам не едет десятый год, и писем в год – три…
Разорвал конверт.
– «Здорово, отец…» Ишь ты, отцом зовет. «Мать, здорово!» Чуешь, мать? Тебя не забыл. А про Стешку ничего, – и повернулся к Стешке: – Забыл тебя… Ну, ну, не куксись… и тебе есть… «Слушай: «Маленькая моя сестренка, здравствуй!» Маленькая, – он засмеялся, мотая головой: – ему там кажется, что мы тут и не растем.