Читать «Бруски. Книга I» онлайн - страница 22
Федор Иванович Панфёров
– Захар, – еле слышно простонал Федунов, протягивая крепко зажатый в руке ключ от общественного амбара.
Захар повернулся, подхватил Федунова, поволок его под сарай. Здесь открыл дверцу.
Неподалеку за огородами блеснула бурная, рыжая от глины и солнца река Алай, а за рекой – высокий камыш.
4
А по улице, разбрызгивая во все стороны грязь, уже скакали карасюковцы.
Во дворах закудахтали, метаясь через плетни, через соломенные крыши сараев, куры, визжали под ударами прикладов собаки, а у Степана Огнева со скрипом растворились ворота, и овцы, болтая сухими хвостами, шарахнулись через улицу на зады.
Вслед за овцами два карасюковца вытолкнули за калитку дедушку Харитона. Он, седой, без шапки, махая руками, что-то кричал, пятился. Тогда один – татарин Ахметка – жестоко хлопнул его прикладом по голове. Дед пошатнулся и со стоном сполз в мутную лужицу.
– Ну, старый кобель! – и Ахметка пнул Харитона сапогом в бок.
На полотняной рубашке остался мазок грязи, а из лужицы змейками потекли ручейки.
– Готов уже, – проговорил Другой, шагая через Харитона.
– Готов, так айда к соседу…
Заслыша уличный гам, Пчелкин метнулся сначала на огород – хотел нагнать Захара, но тут же круто повернул и бросился к калитке. На углу избы поскользнулся, топыря пальцы, сунулся ими в жижицу – и разом растерялся, заслышав из-под сарая смех Яшки Чухлява.
– Ты, кобеленок! – пригрозил Пчелкин и потряс списком «явных и тайных коммунистов».
Во двор ворвались карасюковцы и первым вытолкали за калитку Пчелкина, затем, подняв суматоху, прикладами выгнали на улицу и остальных мужиков.
Село уже орало скрипом ворот, криком бандитов, воем баб… У Ильи Плакущева с рыком сорвался с цепи Полкан, кинулся на проходящего мимо карасюковца. Карасюковец шашкой разрубил широкую пасть Полкана.
Вскоре все мужики были поставлены в три ряда на небольшой площади перед церквешкой. И тут по рядам заползало в затаенном шепоте:
– Деда Харитона прикончили. Во-о-о-н он.
У своего двора, в белой рубашке, будто мешок с мукой, в лужице лежал дед Харитон Огнев. И люди из рядов смотрели на него, а Давыдка Панов шептал:
– Эх, дед, дед. Смерть свою где нашел.
В эту минуту к мужикам и подскакал сам Карасюк. Он подскакал на костистой огромной рыжей кобыле, сам маленький, плюгавенький. Мужикам показалось, это скачет таракан на коне.
– Стариков наперед, – приказал Карасюк и потрогал на себе ремешки, кобуру нагана, шашку. Рука у него еле заметно дрожала, а глаза он косил в сторону: ему, видимо, было и стыдновато и трусовато. Но так длилась, может быть, какая-то минута, в следующую минуту Карасюк уже стал другой – подтянутый, жестокий, и еще громче крикнул: – Стариков наперед!
Быстро под ударами прикладов задвигались ряды. Передний украсился бородами. С краю от Карасюка стоял Панов Давыдка, рядом Никита Гурьянов, около – Плакущев Илья, дальше Шлёнка, бородачи… Второй ряд – менее бородатый. Среди него, перед Яшкой Чухлявом – осенью поженившаяся молодежь. Здесь не было Егора Степановича Чухлява.